Ожидание предстоящей встречи волновало меня необычайно. Я живо представлял себе пожилого солидного учёного с манерами высокомерного интеллигента и внутренне настраивался соответствовать этому образу. Плохо у меня это получалось! Беседовать пусть даже с прославленным, но занудой – «ботаником» не хотелось априори. Но я пообещал своему давнему знакомому Геннадию Ивановичу Пиманову непременно посетить его родовое поместье в поволжском селе Петрушино, чтобы познакомиться с удивительной судьбы человеком и по обыкновению не мог нарушить данное слово. Тем более, что приезжий физик – Виктор Григорьевич Верищагин доводился ему двоюродным братом.
Колёса автомобиля мерно шуршали по асфальту, мелькали придорожные кусты и деревья, а где-то там, за поворотом, замаячили в тронутой осенью зелени петрушинские очертания. Водонапорная башня, животноводческая ферма, машинно-тракторные мастерские, первые окраинные домики напомнили мне о родных морецких хуторах на севере Волгоградской области, где прошли годы детства и юности. Дорога уткнулась в небольшой мосток через живописную речку с певучим названием Иловля. Прогрохотав по металлическому настилу, распугивая прибрежную рыбёшку и беспечных лягушек, мой автомобиль свернул на улочку с незатейливым названием, размещённом на стандартном указателе: «Заречная». «Ишь, ты! Совсем по-городскому живёт деревня!» – мелькнуло в голове. Неподалёку на завалинке на вечерние посиделки, как водится – загодя, в ожидании с пастбища домашнего скота собралась группа пожилых сельчан. Вежливо поздоровавшись со стариками, интересуюсь:
– А не подскажете, где Геннадий Иванович Пиманов проживает?
– Да ты мил-человек проехал его! Вон, за перекрёстком домина Пиманова виднеется, развертайся! Что, друг что ли? – угрюмого вида мужичонка вопросительно и оценивающе уставился на меня.
– Да нет, знакомый, – чувствуя скрытый подвох, ответил я и не ошибся.
– Что б ему пусто было! Достал он тут всех своим характером дурацким! – не скупился на грубость незнакомец.
– Чем же он «насолил» вам? – с неподдельным интересом подхожу к собеседнику.
– Да с тех пор, как переехал сюда из города – житья от него не стало. Везде свой нос суёт, всем не доволен, всё ему переделать надо. Хозяином тут себя считает. Он же родом отсюда, все его предки тутошние были. Восьмой десяток старику, а всё неймётся. Да ладно, чёрт с ним! Тебе-то по какой надобности этот баламут? Небось, по жалобе приехал разбираться? – неслось мне уже вдогонку.
У ворот указанного мне дома я притормозил, свернув на поросшую лебедой обочину. За забором залаял пёс, заливистым тенором давая знать хозяину о приходе чужого человека. Мои увещевания не возымели на дворнягу никакого действия. Это могло означать только то, что Геннадий Иванович где-то неподалёку.
– Иду, иду, Коля! – послышался знакомый голос. Не бойся этого шалопая, он привязан! Молодец, что приехал, не обманул!
– Да разве я мог иначе? Не люблю подводить, раз пообещал. Да и заинтриговали Вы меня своим гостем! – постаравшись расположить старика к доверительной беседе, протягиваю руку. Узнаю крепкое, не по годам, пожатие и моложаво искрящиеся из-под чёрных бровей глаза казака.
– Ну, пойдём, покажу тебе своё хозяйство, – не скрывая удовольствия, предложил он. А потом уж пойдём к Виктору. Тебе, думаю, нелишне будет побольше разузнать о нашей жизни. Вот тут, Коленька, на этом самом месте жили до меня семь поколений Пимановых. С петровских времён наш род идёт. Я умру – сыновья и внуки тут жить будут! Я, конечно, перестроил подворье-то. Пока работал – всё сюда вкладывал, добротно хотелось сделать, на века. Может, не всё получилось. Но я горжусь тем, что успел. Стараюсь не срамить память предков. С тех пор, как на пенсию вышел, живу тут безвылазно. Даже депутатом был поселковым! Что ты, Коля! Я всех заставляю работать на совесть. Вот ты по мосточку ехал ко мне: не побоялся, что свалишься в реку? Правильно, ветхий мост. По нему и ходить-то опасно! Так я добился решения суда, чтобы районные власти его включили в план ремонта. Не торопятся, правда, чиновники исполнять. Беды дожидаются! – ворчал Пиманов.
