На секунду оставив Алису, я бросила
взгляд в окно, но разобрать ничего не смогла.
— Мам, — тут же позвала дочь. – Куда
мы едем?
— Мы… — я вернулась к убогой постели
мотеля. Останавливаться было нельзя, но моя девочка так устала за
день, что у меня сжималось сердце. – А куда ты хочешь?
Присев рядом, погладила Алису по
мягким волосам. Прислушалась к доносящимся из холла звукам. На
стекле отразился свет проезжающей мимо машины. Я нервно вскинула
голову.
— Папа будет ругаться, — прошептала
дочь, чувствуя мою тревогу. – Кричать будет.
— Не будет, — попыталась успокоить
дочку и повторила шёпотом: — Не будет.
Мысленно добавила, что он не найдёт
нас. Я сделаю всё, чтобы не нашёл. Алиса тяжело вздохнула.
Я продолжала вслушиваться в шорохи.
Нужно было бежать и чем быстрее, тем лучше. Муж наверняка уже
послал по нашему следу своих псов.
— Мам, — снова позвала дочь спустя
минуту. – Папа ведь…
Только я коснулась её ладошки в
попытке успокоить, уверить, что папа больше никогда не будет на нас
кричать, не будет ругаться и наказывать её тоже не будет, снаружи
раздался топот.
К стуку примешались голоса.
— О, Боже, — похолодев, я сгребла
дочь с постели вместе с одеялом. Схватила на руки, прижимая к
себе.
Он тут. Он нашёл нас.
Бросилась к окну и судорожно
принялась дёргать расхлябанную ручку.
— Это здесь, — донеслось из
коридора. В дверь забарабанили. – Открывай, Кристина.
— Мамочка, — Алиса испуганно
обхватила меня за шею. Прижалась всем телом.
Крохотную комнату наполнил грохот и
треск. Я дёргала за ручку, понимая, что это единственный выход.
— Ну давай, — сквозь вставшие в
глазах слёзы. Одной рукой прижимала Алису, второй пыталась открыть
чёртово окно. – Давай! – всхлип.
— Мне страшно, — заплакала дочь.
Наконец окно поддалось. Распахнув
его, я полезла на подоконник. Позади затрещала выломанная дверь,
сердце стучало у горла, пульс отдавался в висках. Алиса плакала всё
громче. Её «мамочка» раздирало на части душу. Я должна. Должна…
— Куда собралась, — один из псов
мужа схватил меня за плечо.
— Мамочка! – дочь захлёбываясь
рыданиями. – Мамочка! – её вырвали у меня из рук.
— Алиса! – закричала истошно. – Нет!
Не отдам!
Бросилась за уносящим её
верзилой.
— Стойте! Куда вы её забираете?!
Куда вы забираете мою девочку?!
— Мама! – плач Алисы становился
надрывистее. – Мамочка!
Почти нагнала уже у самого выхода,
но другой охранник схватил меня и швырнул к стене. Я попыталась
подняться – он не дал.
В номере появились ещё двое. Один
встал прямо надо мной, второй у двери. Захлёбываясь слезами, я
сидела у стены и слушала, как надрывается плачем моя пятилетняя
дочь.
— Дайте мне пойти с ней, —
взмолилась, глядя снизу вверх на стоящего с каменным выражением
лица цербера. – Олег, прошу вас, дайте мне пойти с ней Не забирайте
её!
На лице его не дрогнул ни один
мускул. Только я попыталась встать, он опять толкнул меня на
пол.
— Пожалуйста, — взвыла я раненым
зверем.
Поднесла ладонь ко рту и в отчаянии
впилась зубами в кожу. Но заглушить плач это не помогло.
Всё было бесполезно с самого начала.
Как я могла бороться с ним? Как?! Это был последний мой шанс.
В проёме двери появился мужчина.
Чёрные, начищенные до блеска ботинки, безупречно отглаженные брюки.
Ещё недавно эти ботинки начищала я. И брюки выглаживала тоже я,
потому что муж не терпел, когда к его вещам прикасалась
горничная.
Подняв взгляд выше, я посмотрела в
глаза Дмитрию. Остановившись на пороге, он посмотрел на меня с
презрением.
— Я тебя предупреждал, сука, –
прошипел он, — никаких выходок.
Кивнул охраннику, и тот, взяв за
локоть, рывком поднял меня с пола.
Дмитрий подошёл ближе.
— Верни мне мою девочку, —
взмолилась я. – Дима…
— Ты сгниёшь за решёткой, — он
крепко сжал мой подбородок, намеренно причиняя боль. – Дочь ты
больше не увидишь. Никогда.
