Спустя семь дней
— Срочный вызов, —
Регина удерживает меня за рукав халата, когда я пробегаю мимо. —
Говорят, потеряно много крови и нужна срочная хирургическая
помощь.
— Хорошо, пусть везут. Я
приготовлю операционную, — соображаю быстро и четко, тут же провожу
мысленную инвентаризацию всего, что находится в моем кабинете, чего
может не хватить.
Девушка с ресепшена не убирает
трубку телефона от уха и знаком просит меня оставаться на
месте.
— Нет, нужно ехать, — шепчет
она и тут же морщится: видимо, плохая связь и в трубке что-то
начинает булькать. — Никого нет, только вы остались.
Закатываю глаза. Необходимо срочно
принимать решение: ехать мне или поставить в известность о вызове
руководство клиники, где я начала работать совсем недавно. Иван
Павлович четко просил его не беспокоить — он занят с маленьким
Димой, которому уже на днях мы сделаем операцию, и, возможно, еще
один ребенок на этой земле будет спасен.
— Хорошо! — Хватаю свой
«тревожный чемоданчик», выбегаю на улицу, спешу в гараж. Там уже на
ходу карета скорой помощи — Регина успела позвонить и предупредить
водителя. Усатый мужчина удивленно смотрит на меня из-за руля.
— Вы?.. Наташа...
Михайловна...
— Поехали, поехали, — краем
сознания удивляюсь его внезапной нерасторопности и заставляю
поспешить — показываю рукой, что нужно торопиться. Он пожимает
плечами, как бы говоря, что мне виднее, и выжимает сцепление и газ.
Крутит руль, и мы, наконец, выезжаем из гаража. Поправляю на груди
врачебный белый халатик и тереблю пуговицу. Несмотря на то, что у
меня уже достаточно хорошая квалификация, капелька волнения
присутствует, ведь я совсем не знаю, что меня ждет на вызове.
Спустя целых полчаса бесконечной
дороги сначала по городу, потом через лес, а позже мимо высоченных
заборов, скрывающих богатые коттеджи, мы подъезжаем к воротам
огромного дома.
Никогда еще не была в этой части
города — по дороге с удивлением рассматривала огромные дома, больше
похожие на хоромы, но этот дом... этот дом вызывает удивление своим
размахом.
Моему взору предстал во всей красе
классический особняк. Высокая островерхая крыша, скошенные каминные
трубы, черный и белый цвета, но кое-где поблескивает на холодном
солнце розоватый кирпич. От дома веет романтикой и древностью, это
невероятное сочетание, и можно сразу понять, что хозяин этого
особняка — очень и очень непростой человек.
— Приехали, — коротко выдает
водитель, но не спешит выходить из машины. Только внимательно
смотрит вперед, цепко оценивая каждый миллиметр пространства.
— Ничего не понимаю. А где
больной? Что случилось? Почему нас никто не встречает?
Вместо ответа водитель поводит
плечами. Делать нечего, и я выбираюсь из автомобиля.
Но, как только захлопываю за собой
дверь, резко врезаюсь в чье-то стальное плечо.
— Прости...те... — медленно
поднимаю глаза и сдерживаю стон от злости и негодования. Не может
быть. Черт. Не может этого быть!
Прямо передо мной стоит самый
отвратительный, самый нахальный из всех нахальных типов! Мы
встретились с ним совсем недавно, я сделала ему операцию — зашила
ножевую рану на плече, а он после этого заявил, что меня нужно
уволить!
Скольжу взглядом по его груди —
похоже, он не удержался и снял повязку раньше срока, но я этому не
удивлена. Такие альфа-самцы не могут позволить себе показать, что
являются обычными людьми. Его белая футболка натянута на накачанных
мышцах, через ткань виднеется каждый изгиб бицепсов, чувствуется
напряженный сосок.
Черная кожаная куртка на широких
плечах добавляет брутальности, но все это меркнет в сравнении с его
взглядом.
Черный, злой, жестокий и яростный,
если бы он мог поджигать, то сейчас я бы горела в геенне
огненной.Он медленно осматривает меня с ног до головы, начиная с
пальчиков ног, украшенных кроваво-красным лаком, и заканчивая
простой черной резинкой, сдерживающей на макушке тяжелый конский
хвост — прическа, на которую пока хватает времени.
