Памяти воинов Первой мировой войны
Спите, солдатики, спите, соколики.
Вам здесь простор и покой
Благословил вас Господь наш Всевидящий
Миротворящей рукой.
Русь защищая, ребята бывалые.
Долго дрались вы с врагом
Спите, родимые, спите, усталые,
Под деревянным крестом.
Владимир Палей
Это была великая и бессмысленная битва.
Война, которая унесла жизни не менее двадцати миллионов человек, а искалечила несравненно больше. Война, чьи битвы выкатились из Европы на Ближний Восток и в Африку. Эта война и память о ней уходят в прошлое. Новые поколения не только не знают главных сражений Первой мировой, и вряд ли вспомнят даты залитые кровью и засыпанные порохом: «В каком, говорите году? Ах, это так давно…»
В Великой войне участвовало тридцать восемь государств из пятидесяти тогда существовавших. На мировую бойню было мобилизовано почти семьдесят два миллиона мужчин разных национальностей и вероисповедания.
В основном жертвами войны стали юноши и молодые люди до сорока, цвет каждой нации. Прорасти их кровь маками, получилось бы бескрайнее красное поле до самого Ла-Манша.
Но спустя более сотни лет после окончания сражений есть люди, которых считают пропавшими без вести.
Место упокоения, русского военного авиатора, Александра Васильева, не найдено до сих пор. Я посвящаю книгу его памяти, словно кладу цветок на его безымянную могилу. Полетели, Саша! Полетели!
На бульваре Монпарнас, неподалеку от кафе Ротонда в центре Парижа прогуливался молодой джентльмен: подвижное, тонкое, красивой лепки лицо излучало энергию и задор; живые глаза пронзительно вглядывались в окружающих, одет он был просто, изящно, в темно-синию триковую пару.
К нему неторопливо приблизилась старая цыганка и воркующим голосом, нараспев произнесла вечное:
– Laisse-moi te dire, mon seigneur! Давай погадаю, господин хороший!
– Je suis de bonne humeur, ne le gâche pas, – на чистейшем французском учтиво обратился он к ней. – Голос его был доброжелателен и искренен. – У меня хорошее настроение, не порть его.
– Ты останешься жив, если покинешь небо! – со значением произнесла та и, прозвенев монистами, исчезла внезапно как и появилась.
Джентльмен рассмеялся, афиша с его «мёртвой петлёй» красовалась неподалёку и несложно было догадаться, что старая цыганка узнала в нем пилота. Он был в возрасте Христа, совершенный возраст, после которого начинается новый отсчет в жизни.
Все только сон – и я, и кто мне дорог.
Из слабых рук вся разронялась кладь.
Я только жду, и наплывает морок.
Я нищий у отчаянья задворок,
Что так и не решился постучать
Фернандо Пессоа
Я австрийка и мне немногим больше двадцати. У меня необычное книжное имя: Даниэль Дефо. Мой отец, известный путешественник, погиб в шторм, огибая мыс Магеллана, и его последняя радиограмма была: Я, Даниэль Дефо, всем ближайшим судам, прошу помощи, SOS! Позывные в честь автора Робинзона Крузо.
Я появилась на свет в ту злосчастную ночь и в память об этом меня назвали мужским именем. Очевидно, имя повлияло на мой характер. Я упряма и решительна. В выборе профессии не сомневалась и сейчас заканчиваю университет, где изучала славистику. Мне нравится русская словесность, литература Достоевского и Чехова.
Недавно на меня свалилось наследство: старинный дом недалеко от знаменитого дома Хундертвассера, в центре Вены. Состояние дома оставляет желать лучшего, и мы с другом Лукасом весь последний месяц занимаемся ремонтом. Лукас дизайнер. Он обожает подобные дома с колоннами и лепниной.
– Лукас, – кричу со второго этажа. Акустика в доме хорошая, – пора обедать!
– Я готов, – тут же откликается Лукас, уже оказываясь рядом.
