“Я приду с девушкой”... — прочитала я полуслепыми со сна глазами
и отложила телефон, послав сыну положительный ответ ободряющим
смайликом.
Сообщил и порядок, я никогда не была против потрахушек за
стенкой — лучше в своей постели, чем непонятно где. Расстроило
другое: раз в жизни сумела пораньше заснуть и на тебе, мамочка!
Чтобы жизнь медом не казалась…
Квартира большая с прекрасной звукоизоляцией, до утра не
встретимся, а утром легко разминуться. Поеду в офис в семь, чтобы
не смущать девицу незапланированным знакомством с мамашей. План
рабочий, проверено не единожды. Сегодня и папочку не надо будет
будить — он в бизнес-трипе.
Зевнула, снова потянулась за телефоном — узнать время: первый
час. Теперь натянуть одеяло на голову и уснуть. Снова что-то
строчит — да угомонись, дома все можно. Взрослый мальчик.
— Лаура!
От громкого голоса мужа я подскочила. Одеяло упало с меня само
собой, как и пелена сна с глаз. Он же только завтра возвращается из
Москвы. Или я напутала с днями недели?
— Ты чего в кровати?! — в его голосе чувствовалось напряжение.
Сильное.
Где я еще должна быть в… Непонятно сколько уже на часах. Я
сумела провалиться обратно в сон. Чего на штыки — с порога? Мы не
первый год женаты, чтобы я ждала тебя из командировки с
разносолами. Тебя в поезде кормили. И наливали. Перебрал с виски?
Или не допил?
— Я же написал тебе, что еду не один! — прорычал довольно тихо,
но у меня от напряжения задрожали барабанные перепонки. —
Одевайся!
— Чего? — сжала я указательными пальцами переносицу. — Ты?
Я?
До меня мучительно долго доходил смысл сказанного Аркашкой. Я
протянула руку и нащупала телефон: дура… Даже не взглянула на имя
отправителя. Так, а где Арсений?
— Сенька дома? — вылетело изо рта автоматом.
— Ты у меня спрашиваешь? Да встань уже! Займись Розой.
— Какой розой?
Я не приношу розы домой — розы банальны. Мой бизнес — украшение
живыми цветами жизненных пространств. Я люблю все цветы, но розы в
списке моих предпочтений стоят на последнем месте. Их пусть в
цветочных магазинах продают людям без фантазии.
— Ее Розой зовут.
— Кого? — я сжимала в руке телефон. — Извини, я не прочитала
твои сообщения. Была уверена, что это Сенька бабу решил притащить
на ночь.
— Это я решил притащить бабу, — хмыкнул Аркашка. — На пару дней.
У нее мать в больнице на операции, а знакомые в последний момент
отказались ее принять у себя. Денег у девочки в обрез.
— И ты с ней в бизнес-классе познакомился? — хмыкнула я,
нащупывая ногой тапок.
— Я тебе все написал. Это дочь моих старых знакомых. Пришлось
поменять билет на день раньше, чтобы ее сопроводить.
— Сколько ей?
— Восемнадцать уже есть, но… Но это и страшно, — хмыкнул Аркашка
мне в тон. — Ну давай же, подсуетись. Сколько девочка в прихожей
стоять может?
Пока я ровно на ноги не встану. Меня качнуло — голова
проснулась, тело продолжало искать в воздухе опору, нашло его в
углу тумбочки: он впился мне в ладонь, точно иголка. Хорошо, не в
бедро. Синяк бы неделю сходил.
— Лаура… Ну не будь ты клячей!
Я откинула с лица спутанные пряди, дунула себе на нос.
— В кой-то веке решила выспаться! — испепелила я муженька
взглядом. — Мог позвонить не в час ночи. А то как всегда за счет
меня благотворительностью занимаешься.
— Да что ж ты вечно такая злая… — отвернулся он и вышел из
спальни.
Злая… Потому что спать хочу. Потому что терпеть не могу в доме
посторонних людей. Если это не девушки моего сына — их я терплю
ради его пустых яиц, а эту девицу ради чего утром кормить яйцами
всмятку?
Схватила с крючка на двери ванной комнаты халат и на ходу
затянула кушак, но оказалось, что под самым горлом, а не на талии.
От одного взгляда на гостью, как говорится, в зобу дыханье сперло.
Аркашка охренел? Притащить мне в дом точную копию… Риты Юдиной,
пославший нашего сына на три буквы. Нет, конечно, не точную, но
фигура, волна темных волос до попы и глаза — их, национальные… Меня
затрясло. И голос дрогнул, когда я поздоровалась. Хорошо, мы не
мужчины — руки протягивать не требуется, а то бы она точно дрожала.
Просто имя свое сказала. Девушка в ответ — свое. Голос тихий, но
это ни о чем, кроме стеснения, не говорит.
