На встречу Глеб приехал за час до назначенного времени. Не понравилось ему предложение Степана. Очень не понравилось, но Глеб согласился. Хотя чуйка, выработанная за годы службы, тревожно звякнула и зашептала настойчиво: пошли его на фиг, капитан, пошли.
Он не послал, и вот теперь, побродив минут тридцать по окрестностям и не найдя никого живого, стоял в густой тени могучей ели и ждал, гадая – кинет его старый боевой товарищ, или это интуиция дала промашку. Засаду он, конечно, обнаружить не надеялся, не тот Степан человек, чтобы так подставить боевого товарища, но вот слежки исключать было нельзя.
Глеб приехал заранее, а вот Степан задержался на пять минут. Сущая ерунда, даже в лихих девяностых пятнадцать минут опоздания считалось нормой, но… Но ещё один маленький колокольчик присоединился к звону недовольной интуиции. Товарищ до этого ни разу не опаздывал, тем более на деловую встречу.
«Девятка» с тонированными задними стёклами и увеличенным клиренсом выкатила из-за поворота, и, медленно подъехав к трухлявому пню, остановилась почти напротив ели, в тени которой прятался Глеб. За непроницаемо-чёрной тонировкой было не видно, есть ли в машине кто-нибудь, кроме Степана. Поэтому Глеб не шевелился, пристально всматриваясь внутрь салона, надеясь, если не разглядеть тех, кто приехал с товарищем, так хоть поймать тень движения, если в машине, конечно, кто-то был. Сослуживец, не глуша двигателя, взял с приборной доски телефон и, пробежавшись пальцами по кнопкам, поднёс аппарат к уху.
Глеб бесшумно вытянул из кармана старый, со слезшим воронением «ТТ». Прижав руку к бедру, он направил ствол в сторону задней двери «девятки». Пистолет он поставил на боевой взвод сразу по приезде в лес, и чтобы изрешетить старую жестянку, ему надо было просто нажать на спусковой крючок. В том, что он попадёт, Глеб не сомневался – десять метров для него были плёвым расстоянием. А для смертоносного механизма, созданного товарищем Токаревым в славном городе Туле, это была вообще не дистанция.
Закончив говорить, Степан бросил телефон на торпеду и, после недолгой борьбы с заевшей дверцей вышел из автомобиля. Сладко потянувшись, он крикнул.
– «Кэп», сорян за опоздание. Заплутал малясь.
Степан помолчал, всматриваясь в густую тень елового леса, а после взялся за ручку задней двери. Указательный палец Глеба напрягся и плавно выбрал свободный ход спускового крючка.
– «Кэп», – вновь подал голос Степан, – ты только не стреляй, – он поднял свободную руку высоко над головой. – Я хочу показать – я в машине один.
Он медленно потянул за дверь и ругнулся: старый автохлам не желал открываться. Потянул вверх, ругнулся и дёрнул сильнее, дверь, наконец, со скрежетом распахнулась.
Глеб расслабил палец, давая спуску вернуться на место – салон был пуст. Глядя на широко улыбающегося Степана, Глеб поставил курок на предохранительный взвод и спрятал пистолет за пояс. Вид товарища, как и его предложение, не понравился Глебу. Показное веселье, лихорадочно блестящие глаза, вьющаяся казацкая чёлка, за которую он получил свой позывной, до этого всегда задорно торчащая вверх, сейчас печально лежала на лбу.
– Ну, давай, «Есаул», излагай – что брать будем, куда везти будем? – Глеб поёрзал на сиденье, устраиваясь поудобней – рукоять «ТТ» неприятно, но успокаивающе упиралась в поясницу. – А то ты как-то обошёл данный вопрос, в нашем с тобой телефонном разговоре.
– «Кэп», давай всё по пути обкашляем, время поджимает, – пальцы сослуживца беспокойно заёрзали по обивке руля.
– Я ещё ни на что не согласился.
Тревожное звяканье колокольчика в голове Глеба не умолкало ни на секунду.
