Некий господин К., передавший мне эти записки (которые попали к нему также не из первых рук), охарактеризовал их как «бред сексуального маньяка». В свою очередь, просмотрев наугад несколько листов, я заключил, что передо мной известного рода стряпня, какой щедро пичкают обывателя издания скандального и порнографического профиля. Однако позднее, вчитавшись внимательнее, а более того – сопоставив кое-какие детали повествования с одним реальным трагическим происшествием, случившимся год назад, о каком я специально навел справки – я переменил свое суждение. Я вынужден был признать, что в моем распоряжении оказался довольно любопытный психологический материал, своего рода исповедь, хотя и шокирующий подчас своей предельной, местами даже отталкивающей откровенностью. Я не специалист в области психоанализа, но мне кажется, старик Фрейд может спать спокойно, поскольку в данном частном случае его идеи нашли самое яркое и вдохновенное подкрепление.
Сознаюсь, непросто было решиться предать содержимое этих бумаг огласке. В какой-то мере я вижу для себя оправдание в том, что помимо интимнейших откровений этот, если можно так выразиться, «трактат» наводит (помимо воли его автора) на некоторые поучительные, на мой взгляд, мысли. Главную из них я бы сформулировал приблизительно так: секс как венец любви есть, безусловно, благо и божий дар, но он же, существующий ради себя самого, превратившийся в самоцель и всепоглощающую страсть, становится дьявольской игрушкой, разрушающей личность.
А насколько человек, оставивший после себя эти записки, низок и развращен или, напротив, по-детски непосредственен и невинен (как невинна сама природа), насколько он психически неполноценен, а насколько эмоционально утончен, в какой мере асоциален, а в какой выражает типичные черты нашего больного века и человеческой натуры вообще – это каждый расценит по-своему.
Привожу нижеследующий текст практически без изменений, придав ему лишь большую связность, да кое-где изъяв чрезмерные физиологические подробности либо заменив их смягченными художественными образами и аллегориями. Последним, впрочем, не чужд был и сам автор.
О названии. В заглавие повествования вынесена мною фраза, встречающаяся в самом тексте. Судя по всему, первое слово в ней позаимствовано из терминологии древневосточных тантрических учений, приписывающих сексуальному влечению человека космическую мощь.
Итак, передо мной стопка из 30 листов, испещренных с обеих сторон мелким, с сокращениями и недописками, почерком (заставившим меня, замечу, изрядно потрудиться), заполненных целиком или частично, включающих иногда и рисунки их автора, некоторые из которых упоминаются в тексте. И вот так же, листами, включая рисунки, я и представляю этот материал на суд читающей публики. Уповаю на читателя подготовленного и духовно зрелого, что будет зароком от двух крайностей – негодования оскорбленной морали и соблазна.
