Шоссе давно осталось позади, и автомобили трясло и подбрасывало на бугристой, разъезженной лесовозами грунтовке.
Впереди двигался синий Ниссан с четырьмя человеками, метрах в ста позади него – белый микроавтобус Фольксваген еще с восемью пассажирами.
Антон, худощавый, но круглолицый паренек, студент второго курса биофака, ехал в первой машине. При каждой встряске он терпеливо поправлял съезжающий с коленей рюкзак.
Летучие весенние запахи проникали в приопущенное окошко. Справа чередовались нежно-зеленые, с оранжевым крапом одуванчиков луга, купы кустарников и, в понижениях, широкие, голубые, отороченные тростником озера. Слева монотонно тянулся смешанный лес, отделенный от дороги порослью черемухи и ольховника.
Антон перевел взгляд на своих спутников. Как ни странно, те выглядели абсолютно спокойными. Можно было подумать, что едут они на пикник, а не на рискованное, подлинно опасное дело.
Между порослью и лесом тем временем появилась высокая металлическая сетка, укрепленная на черных, шеренгой стоящих столбах.
– Это и есть наши враги? – кивнул в ту сторону спортивного сложения смуглый черноволосый парень, которого остальные звали Родиком.
– Да, это и есть незаконно огороженная территория, – не поворачивая головы, лишь глянув в зеркальце над передним стеклом, промолвил полный, аккуратно остриженный мужчина, сидящий за рулем; звали его Эдуард.
– И сколько они захапали леса? – деловито осведомился Родик.
– Полторы тысячи гектаров. Это пятнадцать квадратных километров, – всё так же не оборачиваясь, проинформировал Эдуард. – А на территории лесного фонда, согласно статье одиннадцатой Лесного кодекса, что-либо огораживать запрещено. Внутри вольера – два озера, к которым теперь нет доступа, а это уже нарушение Водного кодекса. И всё это без какой-либо экспертизы проекта, на основании лишь договора аренды под охотугодье.
Помолчали.
– Они не знают, что мы приедем? – осторожно спросил Антон.
– Кто? Охрана? Не думаю.
– Да хоть бы и знали, – с пренебрежением бросил Родик. – Нас десять человек. Это же сила!
– Весь смысл операции в ее неожидаемости, – возразил Эдуард. – Очень надеюсь, что они нас не ждут. Хотя это уже второе наше нападение на их вольер.
Антон снова уставился в окно. Там проплывали сваленные вдоль обочины штабеля леса.
– Если это всё незаконно, то почему этим не займутся органы? – возмутился вдруг Родик.
– Мы обращались в местную администрацию, – терпеливо отвечал Эдуард, – направляли запрос природоохранному прокурору. От первых получили отписки. Прокурор ответил, что нарушений не видит. Суд тоже на их стороне.
– Да этот ваш прокурор сам тут будет охотиться! Разве не ясно? Вместе с судьями! – обернувшись, воскликнул долговязый и длиннолицый Лёшка, который даже на переднем сиденье не находил пространства для своих ног и сидел, неуклюже сложившись.
– Не обязательно, – ровным тоном возразил Эдуард. – Просто это единый клан. Круговая порука.
И снова Антон в который раз подивился крепким нервам своих соратников. Сам он неспособен был думать, сколько гектаров территории огорожено и какова реакция властей, а думал лишь о том, как всё пройдет, как он себя проявит и не кончится ли эта их затея чем-нибудь ужасным.
Но не поехать он не мог. Когда он наткнулся в Интернете на сайт экологического движения «Чистый лес», он сразу понял, что эти люди не болтают попусту, а пытаются делать что-то конкретное для сохранения природы. И хотя их методы не были ему близки, он ясно почувствовал, что ему – с ними. Со временем он надеялся доказать им, что лучше воздействовать на губителей природы убеждением, собственным примером (очищая леса от мусора, сажая деревья), чем грубой силой.
