– Черт, скорей бы уже диплом, защита, и прощай институт! Я так устала, а еще только март. Как думаешь, эта жуткая холодина и на преподов действует? Иначе, с чего они так зверствуют. Видела, как я сегодня от Крановского еле отбилась? Представляешь, что он со мной на госах сделает.
Ответить на эту эмоциональную тираду я не успела. Олеська с трудом толкнула высоченную деревянную дверь, и ледяной ветер мгновенно пронизал нас до самых костей. Подняв выше воротник шубки, я плотнее закуталась в шарф и ускорила шаг. Впрочем, на покрытом скользкой коркой тротуаре не очень-то разгонишься. Так что пока доберемся до моей машины, припаркованной на институтской стоянке, успеем полностью продрогнуть. Поскольку я выполняла добровольно взятое на себя обязательство после занятий подбрасывать Олеську до метро, подружка топала за мной, то и дело поскальзываясь и бормоча всевозможные ругательства.
Наш институт располагался в центре города, но улицы вокруг были пустынны. Редкие прохожие, натянув пониже капюшоны, спешили в спасительное тепло своих домов или хотя бы общественного и личного транспорта. Мы свернули в переулок, ведущий к парковке и едва не столкнулись с шедшим навстречу стариком. Сгорбленная спина, седая борода и густые брови, торчащие из-под шапки ушанки, делали его похожим на персонажа из народных сказок.
Дедушка притормозил и повернул голову. Неожиданно острый и даже пристальный взгляд заставил меня сбиться с шага. А старик вдруг крепко ухватил меня за рукав, внимательно изучил мое лицо, улыбнулся и пробормотал:
– Всё у тебя будет хорошо, зря она беспокоится… Опасного человека рядом с тобой вижу, это правда. Поосторожнее с ним надо. И не верь никому, слушай свое сердце. Сначала будет тяжело, но ты справишься. А потом всё наладится. Ладно, пора мне…
Дедок отпустил мою руку и продолжил свой путь. Провожая его взглядом, я с удивлением отметила, что со спины он кажется гораздо моложе. И даже сутулость куда-то пропала. Ощутив досаду, я повернулась к Олеське и недовольно нахмурилась. С выпученными глазами и открытым ртом подружка выглядела довольно глупо. Я тоже пребывала в растерянности, но особого потрясения не испытывала. Мало ли психов бродит по нашему городу, что ж теперь каждое их слово всерьёз воспринимать? Впрочем, тут я лукавила. До сих пор ничего похожего на сегодняшнюю встречу со мной не приключалось.
– Это… твой знакомый? – слегка запинаясь, выговорила Олеська.
– Вот еще! – возмутилась я. – Да ладно, не обращай внимания. Тебе что, психи ни разу не попадались?
– Неа, пока бог миловал, – пробормотала подружка, все еще настороженно приглядываясь ко мне. – Думаешь, он – псих?
– А кто же? Ну всё, пошли быстрее. Меня эта холодрыга уже достала.
Через двадцать минут я притормозила у подземки, однако моя спутница не спешила покидать уютный салон машины. Включённая на максимум печка исправно делала свое дело, и мы только-только немного отогрелись. Я тоже не торопилась. Бездумно смотрела в окно и старалась справиться с тревогой, вызванной встречей со стариком. Тем временем впереди нас припарковалась крутая тачка. К ней быстро подбежала девушка в коротенькой шубке и юркнула внутрь. Внедорожник с ревом газанул и умчался. Олеся повернула голову, критически осмотрела салон моей машины и завела свою любимую "песню":
– Всё-таки не понимаю я тебя, Дашка. Будь у меня такой отец, я бы не на каком-то паршивом фольцвагене каталась, а на мерседесе. Да еще с откидным верхом.
– Чем тебе моя машинка не нравится? – устало поинтересовалась я. За пять лет нашего знакомства подобные разговоры уже порядком утомили.
– Да всем она нравится, и мне бы самой с лихвой подошла. Но тебе… с таким папочкой…
