Что может быть прекраснее природы
летом?
Палящее солнце, на котором ты
незаметно превращаешься в вареного рака, сгорая быстрее и
незаметнее, чем на пляже Турции. Или свежая жирная сметанка,
которой потом мажешься, чувствуя себя то ли борщом, то ли
драником.
А может, высокая зеленая травка, сто
лет не видавшая газонокосилки, в которой не сразу различишь жгучую
крапивку, и сообразишь, на чем лежал, только когда зудеть начнет
все…
Ну, или комары-мутанты, жрущие тебя
заживо даже на самом солнцепеке, да остальные букашки-крокозябры,
явно произошедшие от плотоядных египетских жуков-скарабеев. А еще
есть тяпка, от которой пальцы покрываются тройным слоем мозолей,
занозы, которые невозможно вытащить, пока они не начнут подгнивать,
облезающий нос, загар кусками…
Слава и соболезнования тем бедолагам,
которые, как и я, вынуждены проводить отпуск на огороде!
Ну или на даче. Разницы особой нет, а
последствия те же.
- М-м-м? – нечленораздельно
пробурчала я в трубку, надвигая поглубже на нос видавшую виды
панамку – настоящий прабабушкин раритет. Сколько в нее за
десятилетия ультрафиолета впиталось, жуть!
- Соколовская, ты там спишь, что ли?
– послышался из динамика гневный вопль, наполненный вселенской
несправедливостью и отчаяньем. – Совсем обнаглела, да? Люди тут
впахивают, а она? В три часа дня… тебе знакома совесть?!
- Она вместе со мной в отпуске. Не
завидуй, раб, и твоя офисная галера еще прибьется к мирному
берегу…
- Я скорее предпочту ассоциацию с
Добби и носком, - на миг снизив возмущенные децибелы, фыркнула моя
коллега. И, наконец, выдала то, зачем звонила. – Тем более, ты бы
знала, кто их теперь раздает!
- Неужто у нас наконец-то сменился
барин, и вольные теперь выдают по случаю заслуженного отдыха, а не
по причине смерти от старости? – я даже не проснулась, только ногой
дернула, освобождая пальцы на ногах, попавшие в плен молодого
вьюнка, решившего прорости на косогоре, аккурат в постоянном месте
моего постоянного отдыха. Нахал какой!
- Да-а-а! – и столько радости,
восторга и обожании в голосе. Мне даже послышался звук слюней,
капающих на трубку. – У нас все-таки сменился начальник! Сын самого
главного! Он такой… такой! Ты когда с отпуска?
- Да завтра уже, - подавив зевок,
отозвалась я, раздумывая, перевернуться на спину для ровной
прожарки или так сойдет. – А ты когда уходишь?
- Смеешься? Там такой мальчик… я
теперь в жизни в отпуск не попрошусь!
- Ритка, ты сумасшедшая, -
резюмировала я, срывая травинку и пихая ее кончик в рот. – Ни один
мужик не стоит работы сверхурочно.
- Много бы ты понимала в мужиках, -
пробурчала моя коллега, перед тем как отключиться. – Увидимся
завтра.
- Ога, - отозвалась я, роняя телефон,
и все-таки переворачиваясь на спину…
И понимая, что за сегодня я сделала
сразу несколько глупых вещей.
Например, вышла полоть огород в
купальнике, потом решила полчасика полежать на травке. Благополучно
отключилась, проспала до самого солнцепека и, судя по боли в
последний день собственного отпуска обгорела до состояния хорошо
приготовленной курочки-гриль!
Одно радует. Мой кабинет находится в
самом дальнем и темном углу офиса, так что четь напугать нового
начальника своей красной мордой мне точно не грозит.
Но ё-мае… почему почетное и
пожизненное звание самого везучего человека на планете досталось
при рождении именно мне?
Шлё-ё-ё-ёп!
- А-а-а-а!!
- Не ори, - равнодушно усмехнулись
сверху. Широкие мужские ладони продолжили скользить по моей голой
спинке, в то время как немалый вес мускулистого тела беспощадно
вжимал в диван мои тощие пятьдесят килограмм, не настроенные сейчас
на игрища в стиле Кристиана Грея. – Расслабься и получай
удовольствие!
