- Вот и закончилось все, - думала
молодая девушка, сидя одна в купе поезда, несущегося по просторам
страны. Мимо окна проплывали леса, поля, одинокие кусты и деревья,
изредка мелькали малочисленные деревеньки, чтобы потом снова
смениться природой. Бессмысленно провожая их взглядом, она
старалась сдержать слезы, готовые прорваться, несмотря на все
усилия, старалась не думать о том, что она оставляла позади
себя.
– Я давно должна была сделать это, -
убеждала себя София, не замечая, что по щекам уже давно потекли
бессильные слезы, оставляя дорожки на нежной коже.
Грусть, видневшаяся в глубине глаз,
могла о многом рассказать, но некому было все это выслушать. Боль,
отчаяние и здравый смысл заставили принять решение, которому
противилось сердце, но которое было единственно верным в этой
ситуации. Жить так дальше было невозможно, хотя все ее
существо противилось разрыву.
Она давно уже привыкла терпеть свою
зависимость от этого человека, но так и не смогла переступить через
себя как личность. Не смогла, да и не захотела окончательно сломать
себя, чтобы угодить ему, тому, кому не нужна была вовсе.
Как ни больно осознавать это, но,
похоже, уехать было самым правильным. Нужно было разорвать все
отношения, все связи, чтобы преодолеть эту безумную зависимость от
него, которая разрушала ее изнутри. Жить дальше и смотреть, как он
постоянно уходит в ночь, возвращаясь под утро пьяным, пропахшим
насквозь чужими духами? Сколько таких ночей она провела, изводя
себя от беспокойства, злости и ревности? Сколько раз она уходила,
все равно возвращаясь потом? Сколько ссор пережила, пытаясь понять,
кто или что она для него? Сколько раз звонила среди ночи сестре, не
выдерживая внутреннего напряжения и словно сходя с ума? Сколько раз
ловила себя на мысли, что завидует сестре, единственной подруге,
которая была ей ближе всех на свете?
В чем-то истории их жизней были
похожи: они обе любили безответно, обе слишком много страдали, но у
сестры осталась дочь, которая стала лучшим подарком на прощание.
Сестра смогла пережить свою трагедию, смогла возродить свою жизнь
из пепла, который остался после исчезновения любимого человека.
Смогла создать для своего ребенка маленький и уютный мир,
защищающий от всех невзгод. В какой-то степени дочка спасла ей
жизнь, заставив жить дальше. А у Софии не осталось даже такого
прощального подарка. Но это к лучшему, она не хотела, чтобы
что-нибудь напоминало ей о нем, не хотела думать, что его гены и
черты могли бы проявиться в этом ребенке. Это было бы слишком
жестоко по отношению к малышу, который ничем не заслужил подобного
наказания.
Поезд замедлил движение, скрежеща по
рельсам. Очередной вокзал, на котором так много людей, радостных от
новой встречи или грустных от предстоящей разлуки. Вот уж
действительно одно из самых искренних мест в мире, где проявляются
все чувства!
Наблюдая за счастливыми парочками,
обнимавшимися и целовавшимися как последний раз, София поразилась
тому, что не чувствует ничего: ни зависти, ни тоски - вообще
ничего. Словно с каждым километром пути ее сердце покрывалось
толстым слоем льда, позволявшим вздохнуть более свободно, дававшим
шанс не чувствовать, не переживать, не бояться вдохнуть еще глоток
воздуха. Эта вялая отстраненность стала спасительной.
Равнодушно смотря в окно, она
услышала, как тихо открылась дверь, внося прохладу в купе.
Поежившись, девушка обернулась, скользнула бесстрастным взглядом по
вошедшему мужчине и отвернулась к окну, не обращая более внимания
на него.
Дима сразу, как только открыл дверь
купе, обратил внимание на девушку, одиноко сидевшую у окна.
Мгновенно отметил ее мягкую, женственную красоту. Темно-русые
волосы спадали до плеч. Карие глаза, цвет которых он успел заметить
во время короткого взгляда, холодно брошенного на него, поражали
глубиной и стоявшими в них слезами. Полные губы были красными,
словно девушка намеренно причиняла себе боль, прикусывая их.
Бледная кожа резко контрастировала с ними, заставляя проводить
параллель между этой грустной девушкой и фарфоровой куклой. Явное
равнодушие, с которым она отвернулась, задевало мужчину, заставляя
задуматься о причине этого. Слишком редко подобное поведения
проявлялось по отношению к нему.
