– Ну, признайся, тебе нравится Боб? – Малин изящно потянулась, выгнулась кошечкой. С фарфорового плечика сползла бретелька. Тонкие руки, большие голубые глаза, пухлые розовые губки. Малин и есть Малин: очаровательно прекрасна и непроходимо глупа. – Ну как же ты можешь спать с мужчиной, если он тебе не нравится? – Глазки широко распахнуты, рот приоткрыт, вся поза выражает грациозный вопрос.
– Я тебе в сотый раз говорю, что не сплю с ним. Он мой коллега, и мы с ним работаем допоздна, точнее, до раннего утра. Когда программа выдаёт результат, уже три часа ночи и мне приходится ночевать на его кухне. Поверь, там почти как в хлеву, но домой идти поздно…
– Бет, зачем ты меня обманываешь? Не хочешь, чтобы я огорчалась твоей измене? Я неревнивая…
Чёрт! Это уже третий раз. Третий раз она начинает этот разговор и говорит, что неревнивая.
– Мне плевать, – ответила резко в надежде прервать поток её излияний.
– Ну, лапа, не сердись…
Малин по кровати подползла ко мне сзади, приобняла и поцеловала в шею. Я отстранилась, пересела в кресло, принялась одеваться.
– Я не сержусь. Мне сейчас нужно съездить в офис. Вернусь вечером, как обычно.
– Лап, если тебе плевать, то можно я покручу с Бобом? Он такой… – протянула она мечтательно.
– Большой, толстый и вонючий! – прервала я её эротические мечты.
– Фу, ну какая ты!
– Мне всё равно, с кем ты спишь, я тебе уже не раз говорила. Главное, не води сюда мужиков и не заразись от этих тварей какой-нибудь вредной болячкой.
– Бет, я всё это знаю, – промурлыкала Малин. – Насчёт болячек не волнуйся, на свете живу дольше тебя, знаю, как предохраняться!
– Молодец! – Я чмокнула её в губки, подхватила сумку с ноутом, куртку и выскочила из квартиры.
Малин начинала утомлять. Мы спали с ней уже полгода. В один дождливый осенний вечер я сняла её в ночном клубе. Мы с ней остались вместе до весны и уже почти до лета, согревая друг друга от одиночества. Я считала её красивой. Впрочем, её красота была скорее кукольной, чем человеческой. Такими же были и её мозги. Я часто любовалась ею и при этом ловила себя на том, что отношусь к ней скорее как к питомцу, чем как к партнёру. Её поведение, на мой взгляд, не всегда было адекватным, но всё же проявлять интерес к Бобу – это выше моего понимания.
Тут же вспомнилось, что Малин пугает мною своих кредиторов. Даже страшно подумать, кем она меня воспринимает. Жуткий монстр без пола, возраста, морали и принципов? Усмехнулась про себя.
Кстати, нужно будет выяснить, что у неё за кредиторы и много ли она им должна.
– Вот твоё новое задание, лови! – Шеф лёгким движением отправил скользить в мою сторону по широкой гладкой поверхности стола узкий белый конверт.
Я поймала пакет, заглянула внутрь. Внутри как всегда: инструкции, фотографии, билеты, подтверждение номера в отеле.
Высокий и статный блондин Эйсот Арутюнянц посмотрел на меня немигающими голубыми глазами, в разрезе которых опытный антрополог сможет без труда разглядеть армянские корни. Среди сотрудников бюро его было принято считать греком, очевидно, потому что шведы не знали, кто такие армяне. Хотя о том, где находится Армения, сотрудники «Бюро расследований А-А»1 знали, иначе не работать им в бюро, организованного и много лет возглавляемого потомком армян. Впрочем, его предки так давно перебрались в Швецию, что на армянскую кровь указывали только разрез глаз и фамилия.
Я знала не только, где находится Армения, но и территории каких стран принадлежали ей ранее. Поэтому Эйсот (подозреваю, что его имя – шведский вариант армянского имени Ашот), после того как услышал мой развёрнутый ответ про Армению, Арарат и турецкий геноцид начала двадцатого века, сделал всё, чтобы лучшая выпускница кафедры прикладной информатики попала на работу в его бюро. Я поломалась, набивая цену, и пошла к нему на работу, потому что шпионаж и антишпионаж будоражили моё воображение. Только в этой сфере я чувствовала, что смогу развернуться. Ещё был вариант работы на правительство, но правительство не боролось за меня так, как Эйсот Арутюнянц.
