— Твой брат с невестой скоро приедут, — сообщает мама и бросает
взгляд на наручные часы.
Она беспокоится, то и дело поправляя прическу. Во мне же крепнет
раздражение, никогда не понимал званых вечеров на тысячу
персон.
— Ты чернее тучи, Паша, — замечает мама, поджимая губы.
— Ты просила меня приехать, я приехал. Я не обещал быть веселым
на этом проклятом вечере.
— Ужин не проклятый, а семейный, Павел.
— Черт, вечно путаю.
— Давай не будем ругаться? Лучше посмотри, как красиво всё
устроено, — она обводит пафосный зал. — Официально и со вкусом,
выглядит как репетиция свадебного банкета. А какие букеты! Мне
нравятся анемоны! Видишь?
— Еще бы знать, что это такое.
Я остро чувствую ее недовольство. Я явно не вписываюсь во всю
эту душную красоту, к которой столь расположена моя мать. На ней
безукоризненное элегантное платье и золотые украшения. Она много
лет провела за чертой бедности, пытаясь свести концы с концами как
мать-одиночка, и это оставило свой след. Она голодна до роскоши и
всего, на что можно нацепить значок ВИП. И плевать, что я давно
вытащил нас со дна, я заработал так много, что в зале еще нужно
поискать человека богаче.
Хотя один есть.
Мой сводный брат Роберт.
Может, не богаче, но близок по влиянию. Именно он устроил званый
вечер и именно об его высокомерную рожу хочется размять кулаки.
Даже имя ему дали такое, чтобы королевич выделялся из
толпы.
— Ты же сможешь держать себя в руках? — серьезно спрашивает
мама, почуяв мои недобрые мысли. — Паша, я очень прошу тебя. Я
знаю, что вы не ладите, но ради меня… Вы же братья.
— Сводные.
— Вот не надо этого, — мама заводится, сжимая мой локоть, но ее
запала хватает всего на пару секунд, следом она мягко проводит по
моей руке и продолжает спокойнее. — У вас разные отцы, но вы оба
мои сыновья, вы родные и точка.
— Вторым пунктом ты обычно напоминаешь, что я старший, а значит
должен быть умнее.
— Какой же у тебя характер!
— Твой, — я киваю с улыбкой.
— Нет, ты упрямый на грани жестокости! За что ты его так
ненавидишь?
— Роберта? Дай подумать, за что же… О, кажется, вспомнил. Он
подонок, вот в чем дело.
Она отрывает ладонь от моего локтя. Шумно выдыхает, а через
мгновение вовсе отворачивается, пытаясь вернуть
самообладание.
— У тебя женское сердце, ты легко прощаешь и забываешь плохое, —
бросаю, хотя стоило бы заткнуться. — А я всё помню. Особенно твои
слезы, когда он знать тебя не хотел и целовал золотые пятки своего
папаши.
— Это в прошлом, он изменился.
— Да-да.
Я все-таки затыкаюсь.
Хотя у меня еще много слов. Много правды, которую материнское
сердце никогда не примет.
— Роберт хочет наладить отношения, — не сдается она. — Он
несколько раз спросил, придешь ты или нет. Для него это важно,
понимаешь? Он очень хотел, чтобы ты был рядом и познакомился с его
невестой.
— Значит познакомимся, — я включаю режим послушного сына.
С меня не убудет, если подумать.
Понятия не имею, зачем мое присутствие Роберту, но обменяться
формальностями можно. Переживу и даже улыбнусь, чтобы мать осталась
довольна. Скажу, что он выбрал чудесную девушку. Или что принято
говорить новоиспеченным женихам? Тут врать не придется, с его
кошельком можно выбрать любую красотку, начиная с разворота
победительниц Мисс Я-Не-Такая.
— Мам, — зову, касаясь ее плеча. — Кажется, началось.
По залу проходит встревоженный шум. Организатор в черной жилетке
пробегает к главному входу, попутно бросая указания официанту,
следом музыка становится громче и не хватает только пышного
салюта.
Я пытаюсь вспомнить, сколько не видел Роберта.
Год?
Меньше?
— Тебе тоже пора остепениться, — произносит мама, снова берясь
за мой локоть. — Не мальчик, тридцать три года уже.
