Мягкие губы коснулись моих губ, вызывая во всем моем теле сладкое томление. Горячие ладони гладили мое тело, пробираясь под сорочку, касаясь моих коленей, поднимаясь все выше по бедрам. Когда шеи коснулись еще одни губы, я вздрогнула от неожиданности, но тут же снова растаяла, наслаждаясь их прикосновениями. Еще одна пара рук уже обнажала мою грудь. Соски набухли от возбуждения и я застонала, желая, чтобы к ним, наконец, тоже прикоснулись.
Желание мое тут же исполнилось – один из сосков захватили губы, оторвавшиеся от моих губ и спустившиеся ниже. Еще одна пара рук ласкала, поглаживала мои ступни, а губы дорожкой сладких поцелуев подимались по внутренней стороне бедра, приближаясь к самому сокровенному.
Сразу трое мужчин ласкали меня: целовали и гладили мое тело, нежно касаясь самых интимных мест. Ураган, рождающийся внизу живота, вот-вот был готов взорваться яркой вспышкой чего-то неизведанного, но безумно желанного.
Я не видела их лиц, но знала одно – они желанны, их прикосновения дарят мне наслаждение и я хочу снова и снова отдаваться им без остатка, как отдавались они мне. Когда губы коснулись нервного узелка в самом нежном месте, я почувствовала, что вот-вот получу столь желанную разрядку.
– Кхе-кхе… – раздался старческое покашливание и я распахнула глаза.
Старуха-гадалка сидела на подушке, брошенной на вытертый от времени ковер, скрестив ноги. Выцветшие бледно-голубые глаза смотрели на меня с любопытством.
– Я смотрю, ты что-то все же увидела. Надеюсь, не тяжелую болезнь? Ты стонала, будто от боли.
Я вспомнила, от чего я стонала, и залилась краской стыда. Слава богу, в крошечной комнатушке было темно: единственным источником света была свеча, стоящая на низком столике между нами. На этом же столике стоял хрустальный шар, к которому я прижимала свои ладони. Испуганно оторвав руки от шара, я хрипло ответила:
– Ничего особенного. А вы разве не видели тоже самое, что и я?
– Нет, конечно, – ответила старуха. – Я лишь помогаю людям увидеть их будущее. К счастью, сама я ничего не вижу. А то с ума сойти можно было бы.
Я выдохнула с облегчением – если бы кто-то узнал, что я сейчас видела и чувствовала, я бы вообще сгорела от стыда.
– Спасибо! Сколько я вам должна?
Я встала с кресла, в котором перед этим сидела, и вынула из кошелька монеты. Положив на столик названную старухой сумму, и выскочила из шатра в полном смятении.
После темноты и духоты, царящих в шатре гадалки, яркое солнце ослепило меня, а воздух, напоенный ароматами готовящихся неподалеку блюд, ворвался в мои легкие. Вокруг шумел базар: кричали зазывалы, предлагая свои товары, торговались покупатели и торговцы, неподалеку выступали бродячие артисты, напевая какие-то не очень приличные частушки. В-общем, все было как всегда, привычно и обыденно. И то, что я сейчас увидела в шатре гадалки, ощущалось уже не более, чем странным сном: будоражащим и волнующим.
Я постаралась спрятать поглубже эти воспоминания и оглянулась по сторонам, разыскивая глазами сестру. Тинка обнаружилась возле лотка со сладостями. Ну конечно! Где еще можно найти эту сладкоежку? И ведь, несмотря на пристрастие к сладкому, худющая, как еще ветром не сносит! Однозначно – ведьма! Только эти умудряются есть все подряд и не толстеть!
– Тинка! – позвала я ее.
Кузина оглянулась и улыбнулась мне:
– Алинка! Я тебе пряник купила! Смотри, какой красивый!
А когда я подошла к ней, набросилась на меня с вопросами:
– Ну что, увидела свое будущее? Жениха видела? Красивый? Богатый?
Я поморщилась:
– Да ничего я толком и не видела. Обман все это. Не стоило на это деньги тратить.
Тинка поникла. Конечно, это ведь ее идея была отправить меня в шатёр гадалки. Самой сестре еще рано было гадать – старуха наотрез отказывалась гадать несовершеннолетним. А мне как раз неделю назад исполнилось восемнадцать лет.
