– Татьяна Павловна, и снова мы обращаемся к вам… Простите,
что вызвали так неожиданно, – молодой следователь лет тридцати, с редкими
светлыми волосами, зачесанными на косой пробор, маленькими глазками и тонкой
ниточкой рта поприветствовал меня крепким рукопожатием. На мужчине был надет мешковатый
серый костюм, который висел на его щуплом тельце как на простой деревянной
вешалке. – Следователь прокуратуры Лощин Иван Дмитриевич.
Хитрый, самовлюблённый, любит переваливать свои дела на
других, не терпит возражений, считает себя неотразимым и очень умным – в общем,
перспективная живописная картинка.
Я без энтузиазма пожала ему руку и спросила:
– Что у вас?
– Попытка самоубийства, – равнодушно констатировал он и
повёл меня по коридорам офисного здания. – Девушка: молодая, замкнутая, ни с
кем не желает разговаривать.
– Как её зовут? – спросила следователя, застёгивая пиджак.
На улице уже стемнело, и холодный ночной воздух моментально
вытеснял тёплый дневной, стоило только солнцу скрыться за кронами деревьев и
крышами домов.
«И это лето...» – пронеслась в голове закономерная мысль.
Июль месяц, а дубняк такой, будто уже глубокий сентябрь.
– Мария. Киреева Мария Александровна, – открыв свой блокнот,
прочитал следователь.
– Сколько ей лет? – Я на ходу собирала информацию, которая
могла сыграть существенную роль в деле.
– Двадцать восемь. Она работала здесь, в этом здании,
секретарём в строительной фирме «Нотекс», – добавил мужчина. – Не замужем,
детей нет.
– Причину выясняли? С родственниками связывались?
– Она не говорит причину, – пожал плечами он, – просто
плачет и никого не подпускает к себе. До родственников не дозвонились.
Всё ясно. Проанализировав предоставленные сведения, я пришла
к выводу, что это одно из самых обычных дел: психологическая травма,
дискриминация на работе или неудача в личной жизни. Да и вообще, уже давно
привыкла, что меня вызывают на всякого рода инциденты, связанные с припадками
безумия. За время своей работы, за все пять лет, у меня ещё не было ни одной
промашки, ни одного фиаско, и потому полиция так охотно сотрудничает со мной.
Ну а я... Я не отказываюсь от просьбы о помощи, ведь это спасает жизни людей.
– Вот, – следователь подвёл меня к выходу на чердак, где
толпились сотрудники полиции. – Вам выдадут страховку. На всякий случай, да и
положено у нас… – кратко проинструктировал он и заискивающе улыбнулся. – Не
хотелось бы подвергнуть такую красивую женщину опасности.
Я торопливо растянула губы в ответ нелепую попытку флирта,
чтобы ненароком не обидеть Лощина. Чёрт побери, он ещё пытается заигрывать! Как
глупо.
Надев предложенный страховочный инвентарь, вышла на крышу
московской офисной высотки, вдохнув полной грудью свежий сумеречный воздух.
Вокруг громоздились такие же многоэтажные дома, равнодушно излучая ярко-жёлтый
и бледно-голубой свет из окон. Где-то внизу слышался бесконечный гул
автомобилей и шум ночного, но всё ещё оживлённого города. Он не спал и жил
своей весёлой беззаботной жизнью, не обращая внимания на эту отдельную историю,
которая в любой момент могла закончиться, в результате оказавшись печальной.
Полицейский сделал последний обхват страховочной верёвкой
вокруг моей талии и строго предупредил:
– Защёлкните карабин на перилах, если задумаете выйти к ней
на карниз, но будьте осторожнее.
– Спасибо, – вздохнула я и направилась к потенциальному
параноику.
Сколько раз мне приходилось вытаскивать с той стороны
карниза наркоманов под кайфом, которым захотелось полетать, малолетних девочек
с неразделённой любовью, фанаток известных актёров и музыкантов, которых
отвергли, или тех, которые недавно поженились, но совершенно бредово решили
умереть в один день.
