История эта началась… Впрочем, не так уж и важно, когда берёт начало история человека более чем обычного и среднего во всём. Об этом знает только он да, может, ещё и сам Бог. Хотя и тот вряд ли припомнит, как получилось самое непримечательное создание его.
Итак, начнём мы с самого обычного понедельника, отличавшегося от остальных лишь тем, что на этот раз всегда хмурое петербургское небо прояснилось, явив на лазурном покрывале небосклона жёлтое блюдо уже не гревшего небесного светила. Впрочем, редкое для Петербурга явление осталось совсем незамеченным для тех, кто находился по ту сторону плотно закрытых жалюзи офисного помещения, что ютилось в углу коробки из стекла и бетона, выстроенной в соответствии с последними веяниями архитектуры и совершенно не вписывавшейся в дивный ансамбль старинной части города.
Помещение с серыми, словно плесень, стенами, было разделено невысокими перегородками из серого же пластика, где за серыми столами сидели люди в серых костюмах. Из-за перегородок то и дело доносились трели телефонных звонков, приглушённые тонкой пластмассой разговоры и щёлканье клавиш. Стрелки на больших часах, видных из любого угла, медленно ползли к полудню, ознаменовывая скорое наступление долгожданного обеда.
В одном из серых загонов, почти в самой середине помещения, и сидел тот самый неприметный мужчина, имени которого не знал никто из коллег. Впрочем, ни сослуживцы, ни сам начальник, даже не пытавшийся запомнить неброской фамилии одного из своих не самых видных подчинённых, не особенно страдали из-за этого.
Ровно в полдень, когда все стрелки на большом циферблате настенных часов сошлись на отметке «12», клерки встали из-за своих столов и потянулись к выходу. Все, кроме мужчины, сидевшего прямо в середине помещения. Проследив за тем, как большие стеклянные двери закрываются за последним служащим, мужчина опустил взгляд в экран. С наслаждением свернув окно с отчётной формой, он открыл браузер и навёл курсор на поле поиска. Несколько секунд мужчина провёл в неподвижности, а затем вывел в строке два слова – «методы самоубийства».
В обновившемся окне машина услужливо выложила подходящие по тематике заголовки статей, большинство из которых вели на сайты православных церквей, либо же на форумы по психологии, наставления которых были пресны, бесцветны и абсолютно бесполезны. Наконец один текст заинтересовал Клерка и тот перешёл по ссылке.
Автор, явно подошедший к своему делу с энтузиазмом, во всех подробностях описывал каждый из методов суицида (а всего им лично предлагалось тридцать видов), с какой-то особенно нездоровой сатирой разъясняя все болезненные процессы, протекающие в организме, пока тот подвергался тому или иному способу умерщвления.
Раз за разом перечитывая короткие абзацы, словно бы листая особое кровавое меню, Клерк примерял на себя каждое натуралистическое описание последствий того или иного выбора. И всякий раз столь подробный и разнообразный перечень вызывал лишь больше отторжения, действуя куда лучше заунывных печатных проповедей священников.
Клерк щелчком закрыл окно браузера. Перед ним тут же услужливо выскочил лист отчёта аналитики использования канцелярских товаров – одна из наиболее значимых работ, среди прочих немаловажных документов, бессчётное количество коих он составлял ежедневно. Тем более, что данный отчёт был необычайно необходим, так как представлял статистику не только за прошедший месяц, и даже не за минувший квартал – сегодня Клерку предстояло заполнить отчёт за полгода, что, несомненно, было очень важной информацией для финансовой дирекции и не допускало хоть какой-либо, даже самой пустяковой, неточности. Бросив беглый взгляд на часы и подумав, что вновь должен посвятить обеденное время работе, которую нужно непременно сдать сегодня же, он принялся стучать по клавишам.
