Я опоздала на 7:42, и это оказалось лучшим, что со мной случилось за долгое время. Следующий поезд я взяла назло привычке – не «по делу», а чтобы проверить, можно ли сдвинуть жизнь хотя бы на миллиметр.
Утро началось, как всегда: будильник, горький кофе, зеркало, в котором я всё больше похожа на человека, умеющего делать вид, что всё в порядке. В офисе лампы горят одинаково – что в январе, что в июле; к вечеру от них остаётся тупая усталость за глазами. Сегодня эта усталость вдруг не поместилась внутрь. Я вышла раньше, чем нужно, и вместо остановки автобуса дошла до вокзала. Там пахло дождём и кофе из круглосуточного киоска, табло мигало зелёными строками, людей было много – и у каждого было куда ехать.
У меня – нет. Но я купила билет. Не глядя, куда он меня везёт. Хотелось не правильности – движения.
В вагоне «Ласточки» свет был тёплым, кресла – прохладными, в проходе кто-то сидел на чемодане, переписывался, кусал губу. Из соседнего ряда тянуло апельсиновым чаем – крышка термоса тихо звякала о пластик. Моё место – у окна. На соседнем сидел парень с книгой в мягкой обложке; обложка затёрта так, будто её давно носят с собой. Он приподнялся, пропуская меня, и коротко кивнул – без того сканирующего взгляда, от которого хочется спрятаться. Просто вежливо. И почему-то от этой обычной вежливости стало легче…
– Билеты, пожалуйста, – проводница двигалась по проходу, сканер негромко «пикал». Она взяла мой телефон, вернула с привычной скороговоркой:
– Спасибо, Анна.
Имя осталось между нами, как маленький огонёк: достаточно, чтобы заметить друг друга.
Поезд мягко двинулся. Город потёк за стеклом – вывески резались линиями рельсов, дворники на станции рисовали полукружьями, а дальше – тёмная зелень, речка, серое небо. На стыке путей вагон качнуло; телефон выскользнул у меня из ладони. Парень поймал его до того, как корпус ударился о пол.
– Спасибо, – выдохнула я.
– Здесь всегда качает, – он улыбнулся уголком рта, словно извинился за рельсы.
Мы одновременно улыбнулись – как люди, узнавшие общий секрет.
Какое-то время мы молчали. Я слушала ровный тук-тук рельсов, будто кто-то простукивал меня изнутри и напоминал: «Живи». Внутри было ощущение подоконника тёплого окна – мир по-прежнему снаружи, но там больше нет холода.
Смс от начальницы вспыхнула: «Скинешь сводку по партнёрам ДО 19:00?» Я посмотрела, как экран гаснет, и перевела телефон в режим «Не беспокоить». Точка стала запятой.
Я поймала себя на том, что смотрю в тёмное стекло не как в стену, а как в экран, где можно увидеть черновик другой жизни. В отражении – то же лицо после рабочего дня, но уголки губ уже не тянут вниз, а взгляд держится увереннее, будто кто-то внутри поставил плечо. Я вдруг поняла, что не обязана прямо сейчас менять всё радикально; иногда достаточно повернуть голову и признать: можно иначе, и это «иначе» уже началось.
– Часто ездите этим рейсом? – спросила я, когда вагон нырнул в короткий тоннель и свет стал чуть жёлтее.
– Реже, чем хотелось бы, – он постучал пальцем по корешку книги. – Иногда поезд – лучший способ поставить запятую в дне.
– Запятую?
– Не точку. Чтобы было куда продолжать.
Фраза попала точно в цель.
– Сегодня я решила заменить все точки на запятые, – сказала я.
– Меня зовут Максим, – представился он, будто мы оба этого ждали.
– Аня, – ответила я, хотя проводница уже сказала за меня.
Разговор пошёл сам собой – без попыток понравиться и без этих искусственных «А чем вы занимаетесь?». Он работает инженером, живёт «на две линии»: маленький город и мегаполис; иногда специально садится не на тот поезд, чтобы застать рассвет на мосту. Я сказала, что встаю рано, но не помню, когда в последний раз вставала ради чего-то, кроме расписания. Мы обменялись парой смешных историй: он – как в институте проспал экзамен и случайно попал на другой поток, где нашёл своих людей; я – как однажды купила билет не на тот день и успела на последний вечерний – и от этого всё устроилось лучше, чем могло.
