Всё началось с опоздания. Им же и
закончилось. Я опоздала на паром. А тот опоздал на полчаса. Он
прибыл, когда туристы с рюкзаками уже начали волноваться. Они бы
выплеснули это волнение на начальника пирса, если бы таковой
существовал в природе. А так приходилось лишь бросать тревожные
взгляды на водную гладь.
Судно подошло к пристани, шумно
отфыркиваясь от преследовавших его чаек и неуклюже развернувшись,
едва не ткнулось носом в пирс. Туристы тут же заняли переднюю
палубу и принялись фотографироваться на фоне заката. Местные
смотрели на них с насмешкой. А на меня с недоумением. Ибо выглядела
я как местные, но, по сути, давно уже таковой не была. Я одевалась
не так, ходила не так, да и смотрела на туристов скорее с
любопытством, чем с пренебрежением.
Я взошла на борт последней,
торопливо миновала сходни, едва не выругалась, когда чемодан
зацепился колесом за доски и невольно заставил меня замедлить шаг.
Зашла и сразу укрылась на нижней закрытой палубе. Я не испытывала
ни малейшего желания смотреть на подвижную воду.
Полчаса, максимум сорок минут, и я
снова окажусь на твёрдой земле. Я достала телефон. Дальше
откладывать разговор не было смысла. И все же я помедлила, прежде
чем нажать на вызов.
– Миа?
– Здравствуй, папа.
– Что-то случилось? – в голосе отца
слышалось беспокойство.
– У меня нет, – ответила я.
– Точно?
– Пап…
– Извини, просто ты так редко
звонишь, что я поневоле испугался.
– Извинения, как и упрёк, приняты, –
проговорила я улыбаясь, и почему-то была уверена, что он улыбается
в ответ. – Паромщики по-прежнему игнорируют расписание? – спросила
я.
– Что? Мия, ты на
«Непотопляемом»?
«Непотопляемый»… Я вспомнила
выцветшие буквы на корпусе парома. Слишком помпезное имя для
обычного судна, ходившего несколько раз в сутки между островом и
континентом. Но его так назвали после наводнения девяносто восьмого
года. Это судно не затонуло и спасло не один десяток жизней. Так
что паром с лихвой заслужил столь громкое название.
– Угадал.
– Ты… Ты едешь домой?
– Нет, пап. Это по работе, на пару
дней, не больше, – поспешила я расстроить отца.
– Это связано с произошедшим на
фабрике? Впрочем, не отвечай, мне все равно, главное, что ты
приезжаешь. Я сейчас же приготовлю комнату, а ещё… Ещё сварю пасту.
Твою любимую.
– Пап, я вполне могу остановиться в
гостинице, и ты не обязан меня кормить. – Я все ещё продолжала
улыбаться.
– Никаких гостиниц, я живу один в
громадном доме и, чтобы не слоятся из комнаты в комнату, закрыл
половину. А что касается пасты… Не лишай меня удовольствия,
готовить только для себя не так интересно
– Уговорил.
– Тогда скоро увидимся, малышка.
– Папа… – Он знал, что я терпеть не
могла, когда он меня так называл.
– Понял-понял, ты суровый капитан
оперуполномоченный с большой земли, а я одинокий старик с
острова.
– Вот именно. До встречи… Старик, –
последнее слово я произнесла с иронией. Все, кто знал Дьярви Сохэ,
вряд ли могли назвать его стариком.
Отец рассмеялся и завершил
вызов.
Следующая полчаса я старательно
отводила глаза от голубой глади и оказалась первой у трапа, когда
«Непотопляемый» вошёл в порт острова.
– Остров «Зеленый след», – объявили
по громкой связи. — Стоянка десять минут.
Я увидела, как кое-кто из местных
скривился, услышав название. «Зелёный след» – это название для
простаков, туристов и чиновников из администрации. Те, кто живут
тут давно, называют остров Кихеу. И да, с местного диалекта это
переводилось как «зелёный след», но названия же не переводятся, так
ведь?
Я сошла на берег первой, чувствуя
одновременно облегчение и тревогу. Я не была тут пятнадцать лет.
Большой срок. Солнце коснулось верхушек вековых елей, щелкали
фотоаппараты туристов, вращались камеры. Неторопливый баркас,
пришедший следом за паромом, пристроился прямо рядом с грузовыми
судами фабрики. С другой стороны порта прибрежные воды казались
засорены десятком яхт, издалека походивших на белые скомканные
бумажки, плавающие по воде.
