Я вновь проснулась в холодном поту и с трудом перевела дыхание. Встала с кровати и медленно прошлась по дому, успокаивая грохочущее сердце.
Это просто сон…
Я даже не знаю этого человека, и все что я видела – лишь плод моей фантазии. Но почему каждый раз мне так страшно? Почему я просыпаюсь с болью в горле от того, что кричала? И почему у меня остается это ужасное ощущение, эта болезненная дыра в груди, будто я потеряла весь мир?
Вот уже пятнадцать лет мне периодически снится этот кошмар. Будто я иду по лесу вместе с тремя парнями, и на нас нападают. Тот, кто был ближе всего ко мне, отталкивает меня в сторону и загораживает собой, но он не знает, что двое тех, кого он считал друзьями, тоже присоединятся к нападавшим…
Меня оттесняют, кто-то хватает меня за локти, а я вырываюсь и кричу, что есть сил, потому что от этого зависит что-то очень важное. Нет, не моя жизнь. Что-то важнее. Гораздо важнее…
Я не хочу потерять его. Я так боюсь потерять его, что сердце замирает. Я точно знаю в этот момент, что я лучше умру, чем буду жить без него. Но выбора мне не оставляют… Кто-то держит меня слишком крепко и уводит все дальше, и я вижу, как в спину ему вонзается нож, как он рычит, будто бешеный раненный зверь, и смотрит на меня.
Этот взгляд пронизывает до мурашек. Холодные ярко-голубые глаза, в которых нет ни капли человеческого. Он пугает, он опасен, он безжалостен… Но, когда он смотрит на меня, в них появляются золотые искры, и я готова бесконечно доверять ему. Я готова отдать ему все, что у меня есть. Всю себя… Навсегда…
Он отбивается и вдруг превращается в огромного белого волка. Пытается вырваться ко мне, но лезвие пронзает его грудь, шерсть покрывается алой кровью, а я утопаю в собственном оглушающем вопле и просыпаюсь.
Я вновь покачала головой, стараясь стряхнуть воспоминания. Сделала глоток воды, успокаиваясь. Это просто сон. Странный, до жути реалистичный, но всего лишь сон…
Мой лечащий врач предупреждал, что последствия аварии могут быть разными, и рекомендовал психотерапию. И я честно отходила несколько сеансов, но чем больше я на них рассказывала, тем сильнее хмурился мой психолог. У меня было стойкое ощущение, что он понятия не имел, что со мной происходит, и при этом его задумчивое «у-гум» стоило мне семьдесят пять долларов в час. В итоге я просто перестала к нему ходить, потому что, как бы я ни хотела разобраться в своем прошлом, не могла позволить себе отдавать такую сумму на ветер.
Честно говоря, психолога я не виню. Просто мой случай действительно очень сложный. Начнем с того, что я не помню своей жизни до пятнадцатилетнего возраста. Мои воспоминания начинаются с того, что я просыпаюсь в доме Амалии – доброй женщины, которая вытащила меня из горящего автомобиля.
Автокатастрофа унесла жизни моих родителей, и только благодаря Амалии мне удалось выжить. Я не помню своих родителей и не помню эту аварию, но помню, как жутко горело и болело все мое тело. Как Амалия что-то успокаивающе шептала каждый раз, когда я приходила в себя и вновь проваливалась в пустоту. Она давала мне пить лекарства, делала перевязки, а когда я окрепла, передала меня службе опеки. Единственное, что напоминало мне о той ужасной аварии – это крестообразный шрам на спине.
Своего имени я тоже не помнила, а документы были утеряны в аварии, поэтому в приюте мне дали новое имя – Камилла. И с этим именем я жила с тех пор.
Какое-то время я оставалась в приюте, а потом меня взяла одна пожилая супружеская пара – мистер и миссис Уотерс. Им нужна была помощь по хозяйству, и никаких иллюзий по поводу их отношения ко мне я не питала. Они давали мне очень много работы и кормили довольно скудно, но все же жить у них было лучше, чем в приюте. Я старалась не отчаиваться и воспринимала свою работу как плату за кров и еду. И все было терпимо до одного злосчастного дня.
