– Попалась!
Горячая пахнущая металлом рука прижалась к моим губам. Я едва не задохнулась от затопившего грудь сладкого предвкушения с терпкой тонкой страха. Не открывая глаза, обняла того, кто прижался ко мне, руками и ногами, замычала, а он, сильный и мощный, опалил жарким дыханием лицо и прошептал:
– Моя драгоценная. Мое солнце и луна. Я найду тебя, не сомневайся.
В губы волной толкнулся его запах. Приятный. Сладко-табачный. С нотами крови, сухой травы и кардамона. Только от этого можно свихнуться и не прийти в себя. Я будто долго бежала от него. Я словно с ума сходила от желания, чтобы меня поймали. Взяли. И никогда не отпускали.
И вот настал долгожданный миг. Я жаждала наказания за неведомый мне проступок, а мужчина едва сдерживался…
Меня сдёрнули с кровати, будто пушинку, я не выкручивалась и не пыталась вырваться. Я хотела быть в этих крепких руках, тонуть в объятиях, растворяться в ощущениях, до этого неведомых, но таких безупречно-острых. Будто я нахожусь на грани японского кинжала. Сверкающие страстью чувства, яркие и опасные, переполняли противоречивыми эмоциями и выкручивали нервы.
Мы кружились по темной комнате в диком танце, а затем застыли у стены и скрестились безумно-шальными взглядами. Без поцелуев, без раздеваний. Мы просто смотрели друг на друга и умирали. Захлебывались исступленным бесконечно тёмным влечением.
Черные глаза скользили по моей коже, а я ныряла в их глубину и хотела умолять, чтобы он прекратил мучения.
И продолжил их. В бесконечной степени.
– Возьми уже меня! – шептали губы.
– Сделай это так невыносимо жестко, как только ты умеешь, – отзывалось дрожью тело.
– Как только тебе позволяю! – кричали мои глаза.
Сердце бешено колотилось под ребрами, норовя проломить грудную клеть, волны жара затапливали живот теплой рекой удовольствия, внутри все сдавливало до приятной распирающей неги, желание и жажда почувствовать его мощь в себе буквально выдирали лёгкие, отчего приходилось шумно дышать, хватать губами воздух. И тянуться. Руками. Клетками. Порами. Всем естеством.
– Поцелуй меня… – умоляла я. Голос разлетался в ночи и исчезал в другой комнате тихим свистом и легким эхо. – Хочу тебя всего. А ты?
Ты. Ты. Ты-ы-ы…
Мужчина сверкнул белоснежной нитью зубов, в черных глазах вспыхнуло пламя. Неожиданно мир крутанулся, приподнялся, волосы черной сетью упали на лицо. Длинные пальцы пробрались между локонами и раздвинули их в стороны. Я пыталась увидеть очерченное во тьме лицо, но свет луны слепил глаза, а нежные ласки не прекращались, разогревали, доводили меня до тряски от нетерпения. Затмевали разум и желание узнать, кто же мой сладкий мучитель.
Будто я всегда знала и ждала его, но не помнила этого.
Мягкое прикосновение пальцев к губам, и я, как лепесток раскрывается солнцу, потянулась к нему, захватила ртом, скользнула языком по сухой коже.
Мужчина заурчал, убрал руку и сильно толкнул меня в стену. Это вызвало в теле взрыв атомной жажды.
Я бросилась вперед, как змея. Кусала его упругие и горячие губы, посасывала язык, сплетаясь с его, пробираясь глубоко, до его дыхания. Вытягивая из мужчины один за одним хриплые стоны, а он из меня тоскливые капризные писки. Требования. Здесь и сейчас. Поставить точку.
Ворваться вглубь и лишить меня этой жажды.
Неизвестный любовник не отлипал от моего рта несколько минут и делал это жадно и нестерпимо возбуждающе. У меня заныли дёсны, свело челюсти, саднило губы, внизу живота пылало так, будто на меня плеснули горячей воды, а мужчина ненасытно набрасывался и терзал, снова и снова, будто пытался выпить до дна.
Когда ощутила руку между ног, меня сотрясло от желания получить полное удовольствие, максимальное, грязное и необузданное. Хотелось орать матом, чтобы не медлил, чтобы трахнул, вонзаясь до основания, но он все тянул, тянул, тянул. Истязал лаской и неистовыми движениями по упругому бугорку, мучил хранящими в себе нежность и признательность прикосновениями. И убивал меня взглядом: раскрывающим всю суть этих отношений – одержимость.
