Здесь начинается моя книга, Катрин, – с года, когда был построен хутор Олудден. Для меня этот хутор был не просто местом, где мы жили с матерью: здесь я выросла и узнала, что значит быть взрослой.
Промышлявший ловлей угря Рагнар Давидсон однажды сказал мне, что хутор наполовину выстроен из бревен, подобранных после крушения немецкого корабля, перевозившего древесину. Я склонна ему верить. На стене в глубине сеновала, устроенного над коровником, на доске вырезаны слова: «Памяти Кристиана Людвига».
Я слышала, как мертвые шепчутся в стенах. Им столько нужно мне рассказать.
Вальтер Броммесон, сложив руки, молится Богу в своем крохотном каменном домике в Олуддене. Он молится, чтобы море пощадило его маяк.
Никогда еще он не видел такого мощного шторма, чтобы снег, принесенный ветром с севера, стоял белой стеной, сковывая все живое и превращая в лед.
Башни, Господи, позволь нам достроить башни…
Вальтер Броммесон построил в своей жизни немало маяков, но впервые ему пришлось работать на острове Эланд в Балтийском море. Вальтер приехал сюда в марте год назад и сразу принялся за работу: нашел людей, заказал глину и камень и сильных лошадей.
Свежая весна, жаркое лето, солнечная осень на побережье пролетели как один день. Работа спорилась, и два маяка медленно поднимались вверх навстречу небу. Но потом солнце исчезло, температура понизилась, и люди заговорили о приходе зимы с ее суровыми штормами. Его ждали, и наконец он пришел… ветер с севера… Однажды вечером он подобно дикому зверю набросился на мирное побережье.
Только под утро ветер начинает стихать.
Внезапно с берега доносится крик. Он врывается в темноту, укрывающую дом плотным колпаком, – пронзительный, душераздирающий вопль о помощи на чужом языке.
От крика Броммесон просыпается. И тут же будит измотанных работников.
– Кораблекрушение, – говорит он, – мы должны идти.
Сонные работники неохотно подчиняются приказу, но Броммесону удается вытолкать их всех на мороз.
Согнувшись, строители идут навстречу ледяному ветру. Броммесон поворачивается и с облегчением отмечает, что недостроенный маяк по-прежнему на месте. Смотрит в другую сторону – там ничего. До горизонта теперь простирается снежная пустыня.
Работники понуро смотрят на море. Но ничего не видно ни среди гранитных вол, ни на прибрежном песке, только сквозь шум моря доносятся слабые крики и треск деревянных балок.
Огромный корабль налетел на скалы, и через пробоины в трюм поступает ледяная волна. Но строители ничем не могут помочь. Им остается только стоять и слушать крики о помощи. Три раза они пытались спустить на воду лодку, но безуспешно. Видимость нулевая, волны накрывают с головой, и повсюду в воде – тяжелые бревна.
Потерпевший крушение корабль перевозил на палубе древесину. Налетев на скалы, он растерял свой ценный груз. Бревна оказались в воде. Прибитые волнами к берегу, они бьются и трутся друг о друга.
С появлением солнца среди сизых туч работники видят первое тело. Это молодой мужчина в десяти метрах от берега; руки его широко раскинуты, словно он до последнего пытался ухватиться за бревно.
Двое работников заходят в ледяную воду, берутся за намокшую рубаху и вытаскивают утопленника на песок.
Руки их немеют от ледяной воды. Мертвец крупный и тяжелый, и его приходится долго тащить на берег. Вода льется из одежды на песок.
Строители окружают утопленника. Никто ничего не говорит. Все боятся коснуться мертвеца.
В конце концов Броммесону приходится перевернуть труп.
Утопленник – моряк с густыми черными волосами; широкий рот его полуоткрыт, словно он последний раз пытается глотнуть воздуха. Неподвижные глаза смотрят в серое небо.
На вид ему не больше тридцати. Может, холостой, а может, отец семейства – кто знает. Но он погиб в чужом краю, даже не зная названия острова, у берегов которого корабль потерпел крушение.
