Евгения
У меня десять лет стажа. Десять долбанных лет я
летала по этому городу, всего однажды выезжая задним ходом,
царапнула рядом стоящий автомобиль. Десять лет мне стыдно,
что смылась с места преступления.
А вот теперь мне смертельно страшно, потому что я впервые выжала
сцепление и попыталась на нём вырулить. Гололёд был беспощаден ко
мне, я влетела в машину, что ехала навстречу. Да так неудачно, что
вместе с ней по мосту к ограждению…
Я никогда не сяду за руль после этого!
Тормозила всем, чем можно, головой в первую очередь. Всем своим
сознанием, сердцем и душой кричала отчаянное: “Нет!”
На скорость машину поставила, ручной тормоз…
А меня несло!
Мой маленький паркетный внедорожник не имел двойного
привода, видимо шипы тоже не спасли.
Я не за себя боялась, а за машину впереди, которую толкала. Вот
там нормальный джип, который боком занесло в ограждение, и он
падал…
На улице минус двадцать, в реке ледяная вода. Температура
моего пота равна температуре воздуха снаружи.
Всё, поздно…
Я поседела, я умерла в этот момент.
Увидела, что из машины выскочил мужчина.
Успел!
Меня бы посадили за убийство.
Мне так страшно никогда не было. Закричала от отчаяния, глядя,
как медленно падает дорогущая машина с моста в реку.
Это будет мне сниться в страшных снах всю оставшуюся жизнь.
Меня ещё протащило к ограждению. А оно хлипкое. Мост давно
ремонтировать надо, так бы машины помяло, но никак не выкинуло в
реку.
Что теперь искать виноватых?!
Мужчина оказался рядом с моим капотом, всплеснул руками.
Его Гелендваген исчез из вида, думаю ушёл на дно.
Человек бы мог не вылезти, он мог бы погибнуть!
Со слезами на глазах я выбежала из своей несчастной машинки и
кинулась к мужчине в синем классическом костюме.
Здоровый какой! Из оконца автомобиля, на фоне погибшего
внедорожника он казался не таким огромным, как при близком
контакте. Солидная одежда, солидный мэн около сорока…
И без машины.
По моей вине.
Оно, это маленькое чёрное подозрение, что за всё в этой жизни
нужно платить, зародилось почти мгновенно. Но я отходила от шока и
пребывала в некоторой радости от того, что он всё-таки жив… Мужчина
на Гелендвагене.
— Вы живы?!
Я не верила своим глазам, хотела его трогать, чтобы
убедиться - меня не посадят, я не буду всю жизнь страдать от
терзаний совести. Рыдала от ужаса, что чуть не стала
виноватой в смертном грехе. Щупала его во всех местах,
стараясь не впасть в истерику.
Мужчина держался за голову руками, глаза серо-голубые
распахнуты, рот широкий приоткрыт. Сказать ничего не мог, и я к
нему, как к родному прижалась.
— Жив! — кричала от горя и радости.
Я не справилась с управлением, природные условия… Под состояние
аффекта не скосить…
Там был внедорожник, и что я понимаю, очень дорогой, раза в
четыре дороже моей квартиры…
Мужчина резко перестал быть родным, я осознала, что человеческая
жизнь в таких авариях не всегда что-то стоит.
Поняла по ледяному, какому-то хищническому взгляду мужика,
который чудом спасся…
Это…
Это мой конец.
Он выдыхал пар изо рта, бешено озирая меня с ног до
головы. Я даже чувствовала его руки, которые чесались подержать
меня за горло.
— Ты сцепление выжала, что тебя так крутило?
Ну, почему они все такие умные?!
То есть, я теперь не отмажусь, что гололёд и во всём виноваты
коммунальные службы? Сквозь слёзы посмотрела на дорогу, которая
местами была подсыпана.
И как заревела в голос.
Свидетели появились. Снимали всё на телефоны.
А мы с этим… Пострадавшим, как под куполом впечатлений.
— Чтобы ты знала, — у него на морозе голос осип и хрипел. А
может, сам по себе такой… Мужской. — Я недавно оставил жене
квартиру. Это всё что у меня было! Машина и сумка с документами,
картами и деньгами. Вчера приехал сюда… У меня даже телефона нет!
Куртки, мать твою блохастую, нет!
