Тонкий слой снега покрывал
промозглую землю. Ветра не было, словно природа притихла, чтобы
тоже проститься с ними. Священник, видимо, закончил свою
речь, потому что теперь глаза присутствующих обратились ко мне.
— Милый, пора, — теплая рука
матери, только что вытащенная из перчатки, обхватила мою ладонь,
легонько сжимая. — Пора попрощаться.
Отец справа от меня нервно
кашлянул, закрывая рот крепко сжатым кулаком.
На дрожащих ногах я шагнул вперед
и, оказавшись у гроба, рухнул на колени. Сзади послышался
сдавленный звук рыданий, но для меня в эту секунду не существовало
никого, кроме них.
— Мне так жаль... — изо рта
вырвался клубок пара, а глаза стали влажными, но я не отрывал
взгляда от блестящей поверхности гроба. Чувство вины разъедало меня
изнутри. Я подвел их.
Я подвел тех, кто был для меня всем
миром.
— Простите меня, — горячие слезы
потекли по моим щекам, когда я положил ладони на крышку гроба. —
Простите меня.
Мое тело сотрясалось от рыданий, и
никто не смел потревожить меня в этот момент. Вокруг раздавались
тихие всхлипы, но я не обращал на них внимания, сосредоточившись на
своих мыслях.
Никогда я не был набожным, но ту
минуту в голове крутились все известные молитвы, которым в далеком
детстве меня учила бабушка. И я молился, прося Бога о
милосердии.
Они заслуживали
милосердия.
Они заслуживали попасть в
лучший мир.
* * *
Толстый том "Приключений о Шерлоке
Холмсе" Артура Конан Дойля до сих пор лежал на журнальном столике.
Я пялился на потрепанную обложку книги, держа в руках полупустую
бутылку, в которой плескалось виски, когда квартиру наполнил
трезвонящий звук и заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
— Эй! Открывай! — голос за дверью
несомненно принадлежал моему брату, поэтому я не делал никаких
попыток сдвинуться с места. Пусть стучит.
— Открой сейчас же, иначе я вышибу
эту чертову дверь! — мой лучший друг Оуэн никогда не отличался
излишним уважением к чужим чувствам или вещам.
Мне не хотелось говорить, не
хотелось даже просто крикнуть им, чтобы они проваливали. Я
выпрямился, ставя бутылку на журнальный столик рядом с книгой, и
поднялся на ноги. Голова закружилась, но мне удалось устоять на
ногах.
Требовательный стук в дверь
продолжался, но я передвигался со скоростью улитки. Большое
винтажное зеркало в прихожей продемонстрировало мой отвратительный
внешний вид. Я не выходил из квартиры три дня, питаясь остатками
еды из холодильника и изредка посещая уборную. Остальное время я
проводил на диване, не двигаясь, не думая, не живя.
Открыть защелку у меня вышло лишь с
третьего раза, дверь тут же распахнулась, и в квартиру ввалились
двое.
— Фу-у! Ты что за свинарник тут
устроил?!
— Приятель, ты в курсе о
современной системе водоснабжения? От тебя несет, как от
скунса.
Безразлично пожав плечами, я
поплелся обратно в гостиную, по пути захватив из шкафчика в
коридоре уже открытую бутылку абсента. Обжигающая жидкость полилась
вниз по пищеводу, расслабляя тело и освобождая рассудок.
— Прекрати вести себя, как
эгоистичный придурок!
Бутылку с силой вырвали у меня из
рук, и я сердито уставился на брата, который с вызовом смотрел на
меня.
— Ты киснешь в этой квартире уже
четвертый день, — Оуэн распахнул окно, впуская в комнату холодный
воздух.
Несколько нотных страниц слетели с
пюпитра и плавно приземлились у небрежно оставленной на стуле
скрипки. Сорвавшись с места, я поднял их, аккуратно укладывая на
подставку, и с грохотом захлопнул окно. Стекла зазвенели, а парни
шокировано замерли, поняв, что меня сейчас лучше не трогать.
— Убирайтесь, — я давно ни с кем не
разговаривал, поэтому слова оказалось не так легко произнести
вслух.
— Нет.
В ярости я развернулся к брату.
