– Когда он взялся за нож, я успела схватить тебя в охапку и выбежала на улицу. Выскочила в чем была, кажется, в каком-то свитере, босиком… это был февраль. Укутала тебя в этот свитер, как помню, прижала к груди, вот так, – показала женщина, – и побежала. Поначалу куда глаза глядят. По снегу. Но очень скоро ноги окоченели, и я стала суматошно перебирать в голове всех знакомых, живших поблизости. В ту ночь нас приютила тетя Ра. Ты же помнишь ее?
– Да, – тихо ответил мальчик.
Мама с сыном шли за продуктами на мелкий рынок через пару кварталов от дома, где всегда было дешевле. До этого мама, придя с работы, отыскала в ящичке комода немного денег – заначку, припасенную на мясной фарш, что-то еще одолжила до зарплаты у коллег на работе. На мокром снегу, отпечатываясь, расплывались их одинокие следы, рисуя длинную тёмную цепочку на тротуаре вечернего и безлюдного городка. На пути их ждал небольшой подвесной мост, а к нему склон, от морозного дыхания речки, обычно, превращавшийся в ледяной скат. Они, держась за руки, осторожно соскользнули вниз. Мальчик лет десяти крепко держал мамину руку с чувством, что ни за что не позволит ей упасть. Проходя над шумной речушкой, он проводил взглядом ее извилистую нить, тянущуюся до самого озера. Вдалеке, по освещённому луной водяному зеркалу неспешно проплывали отражения туч. Туда и шли эти журчащие воды под их ногами. Число подобных рек и речушек, питающих то озеро, доходило до ста, а то и больше. Об этом он узнал от мамы. Она называла озеро не иначе как «Озеро-мать», и часто рассказывала сыну много интересного про него: про его величину и величие, про глубину и глубокие тайны, всевозможные легенды. Одна из легенд гласила, что «Озеро-мать» возникло из человеческих слез, потому оно соленое и никогда не замерзает. Мама много, о чем знала и могла рассказать, ведь она – учительница, а тетя Ра, это ее коллега и лучшая подруга. Он однажды даже бывал у неё в гостях…
– Тетя Ра ведь очень далеко живет, – вспомнил мальчик.
– Далеко.
– Мама, я мечтаю, чтобы он однажды ушёл и больше никогда бы не возвращался, – с дрожью в голосе промолвил мальчик и горько вздохнул.
Мать, прикусив губу, с болью посмотрела на хмурое лицо сына. Через ещё одну улицу появились первые прилавки с огоньками. Они по-прежнему, держась за руки, приблизились к одному из них с вывеской «мясо».
1994 г.
Капио проснулся от уличного шума, где играл оркестр и раздавались торжественные речи. Дети пробегали мимо окна, а гул голосов проходящих людей наполнял воздух. Через настежь распахнутую дверь ему открылся вид на ярко освещенную кухню, откуда доносился аромат свежезаваренного чая, негромко раздалось бряцанье чашек. На фоне уличного шума, едва слышный голос мамы монотонно напевал про себя какую-то мелодию. Ветер развевал длинные, но легкие, желтые цветочные шторы и сквозь их движение, то и дело, проблескивало солнце. В окно веял свежий и теплый воздух весны. Это утро показалось необычно счастливым для Капио, и он довольный улыбнулся. Однако, улыбка сошла с его лица тут же, когда он вдруг смутно вспомнил пережитое накануне, вечером. Он встал с постели и с тревожным видом прошёл на кухню.
– С добрым утром, Капуша, – с улыбкой встретила его мама, стоя у плиты, – иди, умывайся и садись пить чай, – она выглядела очень бодрой.
– А что там происходит? – спросил Капио, взглянув в окно.
– Сегодня великий праздник.
– Воскресение Святой Пуси?
– Святой Суси, – поправила мама и звонко рассмеялась.
– Мама… а где он? – вдруг спросил сын.
Мама, поняв о ком идёт речь, нарочно повернулась к тазу на печи, делая вид, что проверяет тесто. Повисло минутное молчание.
– Его забрали вчера… – вздохнув, неохотно ответила она. – Подожди, у меня тесто уже готово, сейчас буду жарить лепешки.
