Обычная нормальная жизнь
Пять остановок на автобусе
Чудесным летним днем 1960 года молодой человек в светлой рубашке с короткими рукавами, но все же с галстуком – стоял перед калиткой в каменном заборе. Это была недальняя окраина Москвы; дом с улицы не был виден. Молодой человек посмотрел на часы и вспомнил наставление мамы: «Прийти раньше – не значит прийти вовремя». Ему было назначено на семнадцать тридцать. Было семнадцать двадцать семь.
Он дотерпел, пока стрелка встанет против точки, и нажал на кнопку звонка. Прислушался. Ничего не услышал, тем более что по улице как раз проезжала машина. Хотел нажать еще, но решил, что это будет невежливо. Лучше подождать минуту.
Скоро он услышал быстрые легкие шаги.
– Кто здесь? – спросил женский голос.
– К Дмитрию Леонидовичу, – сказал он. – Окунев Станислав, журнал «Наука и знание».
Калитка отворилась, и красивая, почти молодая женщина сказала:
– Заходите! – Протянула ему руку: – Калерия Павловна. А вас как по отчеству?
– Станислав Игоревич, а можно, а лучше просто…
– Просто Стасик? – подхватила она и неожиданно потрепала его по плечу. – Идемте, Стасик! За мной.
По дорожке, мощенной желтым камнем, он пошел за ней, продолжая чувствовать на своем плече тепло ее сильных пальцев.
Кругом был стриженый газон, тут и там украшенный маленькими клумбами и цветущими кустами. В отдалении, под навесом, стоял автомобиль, большой и черный, похожий на ЗИС, но на радиаторе было что-то другое, не рубиновый флажок, а какая-то фигурка вроде серебряной собаки. Дорожка обогнула небольшую рощицу – кажется, это были липы, – и уже за деревьями был дом – квадратный, двухэтажный, с плоской крышей.
Калерия Павловна, стройная и узкобедрая, молча шагала в двух шагах впереди. На ней было красивое летнее платье и плоские туфли на босу ногу. Поверх платья была накинута тончайшая кофточка; на воротничке выскочила и отогнулась наружу этикетка, и глазастый Стасик тут же увидел иностранные буквы. Импортная, значит. И вообще все вокруг – и газон, и кусты, и мощеная дорожка – было какое-то не наше. Странно было, что это маленькое поместье («не меньше, чем полгектара!» – прикинул он) расположилось, можно сказать, прямо в самой Москве, пять остановок на автобусе от конечной станции метро.
Он почувствовал непонятную настороженность, но потом подумал: «А ничего! Так даже интереснее!»
Это было очень лестное редакционное задание – взять интервью у академика Алданова, крупнейшего ученого, Героя Соцтруда, лауреата Ленинской и трех Сталинских премий, который внес важный вклад… ну, сами понимаете во что! В развитие химии! А дальше – тсс!
Стасик вообще-то хотел написать о другом академике, но главный редактор поднес ему кулак к носу и сказал, чтоб он забыл ту фамилию. Но зато намекнул: если интервью с Алдановым получится, можно будет подумать над книгой о нем. Как бы ЖЗЛ. «Но он ведь живой!» – возразил Стасик. «Ну и хорошо. О живых тоже пишут, еще как! А умрет – тем более». – «Вас понял!» – «Алданов не сильно засекречен, – объяснил главный редактор, – и это большая удача. А так-то на самом деле великий ученый. Лучше иных засекреченных».
* * *
– Посидим здесь. – Калерия Павловна показала на диван в углу просторной гостиной. – Дмитрий Леонидович сейчас придет, он говорит по телефону с коллегой. Наташа! – крикнула она куда-то в даль коридора. – К Дмитрию Леонидовичу пришел журналист! Я, кажется, предупреждала!
А сама села на тот же диван, по-молодому натянув платье на колени, и почему-то засмеялась:
– Вам сколько лет, Стасик? Что оканчивали?
– Двадцать шесть. Факультет журналистики.
– Ах, так вы гуманитарий? – засмеялась еще громче. – Как же вы собираетесь беседовать с академиком Алдановым? О чем?
