…Пограничье…
Дождь шел, не переставая, вот уже вторые сутки подряд. Небо, завешенное низкими серо-черными тучами, никак не могло избавиться от этой тяжести. И нельзя было понять, не взглянув на часы, утро сейчас, или уже вечер. Вдвойне обидно, что непогодилось как раз в выходные, вот и скверно было на душе. Кривые улочки были пустынны, изредка прошмыгнет кто одинокий, прошлепает по лужам, чертыхаясь, а пелена мелкого противного дождя размажет его контуры, исказит очертания, и не поймешь, наяву это все, или воображение разыгралось и чудит.
Сыро было не только снаружи, но и внутри. Тоска разливалась по телу, фальшивила на струнах души, истязала разум и тело. Издевалась, одним словом. Тем удивительнее была картина. В заброшенном, заросшем крючковатыми деревьями местном парке на каменной скамеечке сидел необычно одетый человек. В залитых дождем стеклах треснувших солнечных очков отражался огонек сигареты во рту незнакомца. С полей мятой насквозь промокшей шляпы, давно потерявшей форму, нещадно капало за воротник затертого практически до дыр кожаного мешковатого плаща. Небритое лицо было изрезано морщинами, которые будто жили своей собственной жизнью, сплетались и распускались как клубок змей. Брови были смешно вздернуты, и мужчина улыбался. Стоптанные ботинки были измазаны грязью, к подошвам налипли листья и трава, а рядом у ног, прямо на земле, валялась наплечная брезентовая сумка.
Парк был пугающе красив в своей запущенности, дорожек практически не осталось – сквозь многочисленные трещины пробивалась сорная трава, деревья переплелись густо разросшимися ветвями, сцепились намертво, словно не хотели разлучаться. Часть из них уже давно высохла, но место отдыха уже давно никто не стремился привести в порядок. «Юность», – незнакомец усмехнулся. Так назывался когда-то этот уютный парк. Или сквер. Не важно. Юность его осталась в далеком прошлом. Скамейки сиротливо стояли вдоль с трудом угадывающихся дорожек, заросшие узкие аллейки вели вглубь, куда не рискнул заглянуть бы сейчас даже самый отчаянный авантюрист. Там была Тьма, которую мог развеять не каждый луч света.
Мужчина склонил немного голову набок, будто услышал что-то. Улыбка стала шире.
– Аксинья, неужели ты думаешь, что сможешь подкрасться ко мне незаметно?
– Я уже отвыкла от твоих способностей, Гор, – раздался за его спиной женский голос. – Когда-то ведь ты был неопытным юношей, пугающимся каждой тени.
– Когда-то и ты была таинственной незнакомкой по ту сторону тьмы. Времена меняются, меняется и каждый из нас.
– А я и не ожидала другого ответа от тебя. Зачем пожаловал?
– Хочу попросить об одолжении, – огонек сигареты снова вспыхнул с удвоенной силой.
– Каком одолжении? – сладко промурлыкала Аксинья.
– Открой врата.
– Вот уж не думала, что ты меня об этом попросишь, – Аксинья вышла из-за спины Гора.
Одета она была не менее странно для этого места. Серый плащ до щиколоток и ярким пятном выделявшийся на фоне безликости оранжевый шарф. Ветер шевелил длинные черные волосы женщины, она улыбнулась, но зеленые глаза смотрели холодно и пронзительно. Улыбка коснулась лишь губ, очертила тонкие морщинки по углам, но дальше словно испугалась двигаться. Возраст дамы сложно было угадать. Сколько Гор помнил, она всегда была такой – взгляд зеленых глаз словно ушат ледяной воды, вылитый на собеседника, выворачивающий наизнанку, выставляющий на всеобщее обозрение мира самое потаенное, сокрытое в дальних уголках души, голос мягок и вкрадчив, но обманчив – за ним чувствовалась могучая сила. Разве что морщинок добавилось на лице, или просто Гор слишком много времени стал проводить в мире людей, поэтому и кажутся всякие глупости.
