Самое обычное утро, подушка, будильник, снова подушка… Нет! Надо вставать…
Не без труда потащила свое сонное тело в ванную, стало легче. Контрастный душ быстро приводит в чувства.
Кофе. М-м-м, это то, что мне сейчас действительно нужно! Это, наверное, один из самых вкусных кофе в моей жизни.
Медленно потягивая горячий напиток, включила телевизор: Боже, как громко!
Зачем вчера я столько пила? Надо было остановиться раньше, намного раньше, а лучше вообще не начинать. И в клуб не ходить. Вообще! Никогда! Никогда больше!
«…сегодня в городе температура комфортная…» – вещал телевизор, – «…возможен небольшой дождь во второй половине дня…»
Самое обычное утро, самая обычная погода, самое обычное похмелье…
Подушка? Нет! Пора собираться. Скоро приедет такси.
Да, где же этот чертов аспирин?
***
Там в такси, откинувшись на мягкую спинку сиденья, я задремала, и мне приснился странный сон…
Мне снился юноша, кажется, я видела его раньше, только никак не могла вспомнить, где. Я смотрела на него, а он смотрел на меня, и не было никого вокруг… Только мы.
Мы, кажется, сидели за столом, напротив друг друга. В его руке блеснул бокал. Я готова спорить, что его не было там мгновение назад! Но, вот, теперь, он поднял его от стола, приподнял слегка, и поднес к губам. И, прежде чем пригубить напиток, он произнёс что-то, но я никак не могу вспомнить что…
Это почему-то, кажется мне очень важным! Как жаль, что оно проскользнуло мимо…
Он улыбается мне в тишине. Нет. Там играет музыка. Нежная, едва уловимая музыка льется откуда-то из окружающего нас тумана. За его спиной угадывается стена, темно-красная драпировка, небольшое подвальное окно… Это бар! Тот самый, где мы вчера зажигали с Алиской.
А, вон, и она! Стоит у стойки бара и строит глазки бармену. Она не исправима! Я даже слышу её смех. Она что-то говорит, но я не могу разобрать слова. А может, просто не хочу… Сейчас меня волнует только он.
Кто он?
Он все ещё сидит напротив, смотрит на меня, на губах улыбка. Тёмные немного длинноватые, на мой взгляд, волосы, почти черные глаза, обрамленные густыми ресницами. Радужки такие черные, что даже не видно зрачков. Мне кажется, в них можно утонуть.
Пожалуй, я могла бы сказать, что мне нравятся его утонченные черты лица, какой-то аристократичный, совершенно нереальный вид. Он словно принц, сошедший с картинки детской книги. Темный принц. И он необыкновенно притягателен. Я не могу оторвать взгляд от его лица.
– Кто ты? – спрашиваю я, но с губ моих не слетает ни звука.
Он отвечает что-то, но и это ускользает из памяти. Я стараюсь вспомнить, так сильно стараюсь, что у меня болит голова, но все его слова пролетают сквозь меня, как нож сквозь масло, и улетают прочь. Он говорит мне что-то, но я не понимаю. Слова знакомые, но я не могу их узнать, как будто их значение мне неизвестно, как будто он говорит на другом языке.
А потом, вдруг, к моему большому сожалению, он начинает пропадать, растворяться в неярком свете бара, словно призрак. Становится прозрачным, становится дымом, становится звуком…
– Стой! Стой! Не уходи! Я не готова терять тебя! – кричу я беззвучно.
Я еще вижу его губы, они движутся. Я, наконец, разбираю слова:
– Найди меня, – и он исчезает.
А я просыпаюсь, резко открыв глаза. Я вспомнила, где видела его! Я знаю!
Он был вчера в баре, точно был! Сидел в углу и не сводил глаз с нашего столика. Я была уверена, что его интересует Алиса. Она яркая и живая, не то, что я… Она строила ему глазки, как впрочем и всем в этом зале, несколько раз звала его к нам, махая ему рукой. Но он не сдвинулся с места, он просто сидел в своём углу и молча смотрел…
