Агата стучала в дверь третий раз. Только бы не зареветь. Зрелище и без того жалкое. Все силы брошены на то, чтобы этот визит осуществить, не сбежать позорно домой. Нервы сдают, рука сама собою находит в кармане пальто клочок бумажного платка, начинает его теребить, скручивать. Почему же так долго, поскорее бы Стёпа дверь открыл. Изводить себя становилось невыносимо, кажется, что все соседи стоят и смотрят в глазки своих дверей, стараясь поймать момент её унижения.
Консьерж ведь сказал, что он дома! Видимо не хочет видеть её…
Неужели Стёпа тоже в глазок тихонько сумел посмотреть? Эти мысли сердце пронзали острыми, ядовитыми иголочками, которые в нём и оставались.
«Пора уходить, а то совсем неловко выходит», – подумала девушка. – «Не судьба значит… Оно и так было понятно».
Только сделала шаг назад – дверь распахнулась.
Агата увидела Степу и сразу замешкалась. С чего же начать, её ведь не звали.
– Агата?! – в голосе парня слышалась растерянность, совершенно ему не свойственная. – Не ожидал тебя… – оборвал себя, внимательно по лицу девушки взглядом прошелся. – Что-то случилось?
Что тут ответить? Случилось, конечно, иначе бы она не стояла под его дверью, не ждала… сама не зная чего. По позвоночнику скатились холодные капли.
«Ну же, скажи хоть что-то», – постаралась себя в руки взять.
– Да, то есть нет, – взгляд Агаты зацепился за комод, стоящий позади парня.
Там и спасение, и погибель. На комоде лежал её зонт, который она забыла, даже не вспомнив о потере до этой самой секунды. Хотя с последнего её визита прошло больше месяца. Но это всё пустое, сейчас совершенно не важно. Там же, совсем близко к зонту, почти соприкасаясь, лежала женская сумочка. И к своей печали она знала, кому та принадлежала.
«А чего ты, глупая, думала? На тебя поведется? Окончательно свою Олю забудет? Ну-ну, размечталась», – мысли сами в мозгу появлялись, окончательно разбивая нежные иллюзии.
– Я зонт забыла, – кивнула на свой «спасательный круг», хотя бы раз в жизни рассеянность должна была помочь.
Немного помолчав, добавила.
– Это мамы подарок, искала его. Долго, – только бы не расплакаться, в горле пересохло.
Степа спохватился, резко обернулся, цепляясь взглядом за искомый объект, машинально его схватил и отдал хозяйке.
Слишком быстро.
– Прости, я забыл совершенно. Не успел до отъезда тебе отдать, сегодня утром только вернулся, – он её не обманывал, реально хотел. План придумал, дескать, из-за этого самого зонта в гости решил заехать, только вот не успел: Оля в гости первой заявилась.
В этот самый момент её голос раздался в глубине квартиры.
– Стёпочка, милый, принеси, пожалуйста, полотенце, – позвала слишком слащаво и наигранно.
Степан про себя заматерился, прикрыв глаза.
У Агаты внутри всё сжалось или потихоньку умирать начало. Слишком больно. Больнее, чем она сейчас могла вынести.
– Спасибо тебе, что не выкинул. Я пойду. Всего доброго, – голос всё же начал дрожать.
Господи помоги не свалиться сейчас.
Как только она отвернулась, слёзы по щекам потекли. Как же больно! Невыносимо! Шаг ускорила.
– Агат, подожди, – окликнул, но девушка, не оборачиваясь, приподняла одну руку, и сделала взмах неопределённый. Он то ли «нет» означал, то ли попрощалась так.
Вторую руку к животу прижала в защитном жесте: теперь-то можно, он со спины не увидит.
«Главное, чтобы камер на этаже не было».
Эта мысль пугала. Быстро руку одернула, хватаясь ею за ремешок сумочки. Слишком сложно, она ожидала разговора совсем не простого, но точно не Олю… услышать в его квартире. Ещё и голая…
Они ведь расстались! Он сам говорил много раз, что в этот раз точно «всё». Точка. Она и поверила, это же надо быть такой глупой.
Так больно и страшно, ужаснейше одиноко. К маме хочется очень.
