– В одной рубашке, босиком! Представляете, что подумала мои дорогие родственники, когда их Настенька, которую они благополучно спровадили замуж, вдруг объявилась посреди ночи? Вам смешно?
– Отнюдь, не обижайтесь, право, я не нарочно, просто у вас такое лицо, будто вы не слишком раздосадованы произошедшим.
– Нет, я раздосадован и даже очень. Пришлось вылезать из постели, расталкивать кучера, которого не добудиться и ехать ни свет ни заря, дабы нанести визит своей дражайшей теще! Вы по-прежнему улыбаетесь, а я так и не понял, чем я вас так развеселил. Мне хотелось вам пожаловаться, между прочим. Вижу, я выбрал не того собеседника. Вынужден откланяться.
– Да полно вам, садитесь, налейте себе шампанского, выпьем за вашу первую брачную ночь. Первый блин комом, но да второй выйдет на славу. Я в вас верю! – собеседник не удержался и снова хмыкнул.
– Надсмехаетесь, сударь? Я могу расценить сей выпад, как оскорбление. «Что я делаю, – подумал про себя молодой князь, Петр Карамышев, богатый наследник, который только что женился и на тебе – в первую брачную ночь от него сбежала жена. – Только дуэли мне не хватало. Надо бы повиниться, сказать, что вспылил напрасно, так как не в себе. Он мужчина, поймет». Впрочем, вы правы, со вторым блином я точно не оплошаю. Кстати, советы принимаются. Если ваше предложение насчет шампанского еще в силе, будем считать, что конфликт исчерпан. Беру свои слова назад, обязуюсь загладить вину. С меня пять бутылок.
Ровно столько у Карамышева оставалось после свадебного торжества, которое должно было продлиться на следующий день в узком кругу. Теперь, после выходки Анастасии Павловны банкет будет неуместным, в лучшем случае чай с недоеденными накануне пирогами.
Извинения были приняты. Нужные советы даны.
– За шампанским изволите послать?
– Нет, привезу сам, когда пойму, что ваш совет помог.
–Но это же не честно!
–То, что вы предложили, тоже не очень честно по отношению к моей жене, но поскольку других советов нет, воспользуюсь вашим, так и быть.
Молодой князь Карамышев, радуясь, что удалось избежать дуэли, на которую сам же чуть было не нарвался, расслабился, откинулся на диване и закурил. Воспоминания нахлынули снова. Он так ждал этой ночи, много раз представлял, как входит в опочивальню, откидывает полог и видит…
У него не было ни малейших сомнений, что он справится со своими обязанностями, чай не впервой, натренировался со своими горничными, которые благоволили к молодому князю и наперебой предлагали свои услуги сначала по его посвящению, а потом просвещению в любовных утехах. И так в этом преуспели, что напрочь позабыли предупредить, как следует себя вести с неопытной девушкой.
Надо сказать, что Анастасия Павловна вопреки вошедшему в моду обычаю, не обзавелась наставником, который бы рассказал ей о том, что ее ждет. Свои ожидания она описала в своем дневнике:
«Томление и страх, что мой муж, человек, безусловно, опытный, сочтет меня неинтересной. Кто бы научил, что мне делать? Спрошу у маменьки».
Через день новая запись:
«От стыда чуть не провалилась сквозь землю. Маменька сказала, что мое дело простое – лечь и лежать. Муж человек взрослый, судя по манерам, не новичок, как-нибудь разберется, что у меня где. Велела не переживать об этом, а думать о том, как поскорее забеременеть, чтобы престарелому князю, отцу моего жениха, можно было отойти в мир иной, зная, что с наследниками проблем не будет. Припугнула, что могу остаться не у дел, если буду бесплодной. Рассказала ужасную историю, как графиню N вынудили представляться беременной, пока доверенная служанка, которую ее муж обрюхатил, ходила с пузом. Ушам своим не поверила, неужели графиня, которую все недавно поздравляли с благополучным разрешением от родов, воспитывает чужого ребенка? Маменька велела молчать и думать не о том, что у других, а о себе. Страшно. Поскорей бы все закончилось».