Я смотрел на спящую лису и улыбался. А внутри все подпрыгивало от нетерпения. Наконец, глянув на часы, я понял, что скоро она проснется. Поэтому на цыпочках отправился на кухню, готовить любимой завтрак. Из гостиной раздался высокий блямкающий звук.
– Сынок! – высунулся я туда. – Сюрприз испортишь!
– Прости, пап. – откликнулся Оникс-младший. – Мама еще не встала?
– Скоро встанет. Бантик поправь!
Потом, с подносом-столиком, я торжественно прошествовал обратно в спальню, по пути убедившись, что отрок действительно поправил бантик. И едва вошел в комнату, как Регинка тут же пошевелила носиком, учуяв запах кофе. Потом открыла глаза, посмотрела на меня и улыбнулась.
– Я точно уже не сплю?
– Будешь каждое утро спрашивать? – улыбнулся я в ответ, поставив поднос на кровать, и подавая ей кофе.
– Тысячи и тысячи раз. – сообщила обожаемая. – Люблю тебя.
– А я люблю тебя.
И когда красотка позавтракала, я попросил ее закрыть глаза. Она с любопытством на меня глянула, но послушалась.
– Разве по будням ты меня связываешь? – поинтересовалась женщина, ощутив прикосновение шелковой ленты к векам.
– Озабоченная моя. – фыркнул я. – Можно, если хочешь… Но сначала пойдем, кое-что покажу.
И когда Регинка встала, накинул ей на плечи халат, завязал пояс. Потом провел ее в гостиную, где в нетерпении приплясывал Оникс. Мы с ним одинаковые: сыну тоже не терпится пронаблюдать реакцию нашей девочки, когда она увидит…
– Рояль! – воскликнула Регина, когда лента упала с ее глаз.
Да, белый рояль, перевязанный лентой, такой же фиолетовой, как и та, что слетела с ее головы, гордо стоял в гостиной. Лиса завизжала, расцеловала меня и сынка, который рассмеялся, увидев такую милую реакцию. Но потом смутилась.
– Оникс-старший! Я же говорила, что фортепиано достаточно.
– Ты же знаешь, я ни бум-бум в музыке. Но что-то я послушал это твое пианино, потом рояль. И у него звук покруче.
– Еще бы. – пробормотала Регина, во все глаза глядя на инструмент.
– Мам, сыграй! – попросил Оникс-младший.
– Да я садиться за него боюсь! Сюда надо настоящего музыканта, у которого руки…
– У тебя самые чудесные руки на свете. – расцеловал я ее ладошки. – И только рояль может надеяться на то, что он хоть немного их достоин.
Любимая улыбнулась, потом, вняв нашим просьбам, села за рояль, вознесла руки над клавишами. И из-под ее пальцев полилась мелодия, которую я тут же узнал – именно под нее мы танцевали на нашей свадьбе. Лебийка, изогнув бровь, глянула на меня и я кивнул. Да, сон про рояль мы видели во вневременности и я, когда Дан сообщил, что в белой комнате мы наблюдали картины будущего, решил во что бы то ни стало скорее сделать все счастливые видения реальностью.
Дом мечты, который спроектировал наш гениальный сын1, построили быстро. Примерно через полгода после свадьбы мы уже переезжали, покупали новую мебель, перетаскивали то, что особо дорого сердцу из маленького домика. Благо, тащить было недалеко – новое место жительства располагалось неподалеку от старого.
На полянку, где потом и развернулось строительство, я набрел случайно, но сразу в нее влюбился. А потом узнал, что и моя лиса мечтала о доме как раз в этом месте. Но не просто о доме. В те моменты, когда она позволяла себе грезы о нашем совместном счастье, представляла себе уютное гнездышко именно тут. У нас вообще часто такое бывает: наши мечты созвучны. И это не странно, когда двое любят друг друга.
Не странно, на мой взгляд и то, что с годами наша любовь не стала меньше. Мы знакомы уже десять лет, два из которых ушло на то, чтобы я понял, что чувствую к своей девочке. Она сообразительнее меня и быстрее осознала любовь, которой поначалу избегала – ведь я на тот момент уже был женат. Но когда я, вопреки своим привычкам, решил подумать, проанализировать собственные чувства и ситуацию, в которой оказался, то сделал сразу несколько важных открытий.
