Позолоченные двери ресторации «Жар-птица» распахнулись, и слуга в абрикосового цвета ливрее с золотыми кантами по бортам и того же цвета обшлагами низко поклонился, сохраняя на лице бесстрастное выражение.
– Господин Грейл, вас уже ждут.
– Спасибо.
Райхо позволил второму забрать шубу из черного соболя и чинно прошествовал за первым, оставляя мокрые следы на паркете – на улице третьи сутки без устали валил снег. Большой зал пустовал, занятыми оказались лишь несколько столиков – непогода заставила изнеженных обывателей Птичьего Терема сидеть по особнякам и предаваться хандре за кружкой горячего пряного аррога. Слуга подвел гостя к одной из кабинок и, открыв дверцу, отступил, с поклоном пропуская внутрь.
– Благодарю, – кивнул ему Райхо и вошел.
В кабинете за столом ожидала девушка, одетая в прямое алое платье с длинными рукавами. Ее плечи укрывала горжетка черного коротко стриженного меха, сливающегося цветом с уложенными в высокую прическу волосами. На шее, запястьях и в завитках укладки мягко сверкали утренней росою многочисленные даманды. Она поднялась навстречу, опустив долу чуть раскосые карие глаза, и присела в низком реверансе, достойном сильных мира сего своим изяществом. Мелодичный голос прозвенел хрустальным колокольчиком:
– Мой Тан.
– Пайшан.
Богатенький праздношатающийся простак Грейл тин Аллария неуловимо изменился, превращаясь в Райхо Справедливого, Хэпт-тана пятнадцатого клана сагалийских ассасинов. Самого молодого, малочисленного и, пожалуй, самого скандального из всех. Перед юной асс-хэпт стоял ее господин.
– Пайшан, надеюсь, ты вынудила меня бросить дела и притащиться в такую даль, чтобы сообщить о завершении задания?
Голос Райхо прозвучал устало. Хэпт-тан переживал, справится ли Сафуил без него? В последнее время появилось много нежеланных заказов.
– Да, мой Тан. Книга. Она здесь.
Девушка взяла со стола густо-красный, в тон собственному платью, сверток, перевязанный золотой лентой. Склонив голову, на вытянутых руках подала его Райхо.
– Наконец-то!
Он принял сверток. Развернул, не замечая пристального, исполненного затаенной тоски, взгляда. Внутри оказалась потертая холщовая сумка на длинной лямке, а в ней угадывался увесистый том. Хэпт-тан облизнул губы, не веря, что держит в руках величайшую реликвию Ордена Защитников. Едва совладав с дрожью в пальцах, вынул и положил книгу на стол. Погладил обтянутую коричневой кожей обложку, открыл наобум посередине, любуясь ровными строчками мелких символов. Понял, что без труда разбирает древние руны – времени на их изучение было потрачено немало, теперь ассасин знал – не зря. Он одобрительно кивнул ученице. Ответом стала лучезарная улыбка и чуть заметный румянец, выступивший на высоких скулах, да мягкий отблеск счастья в глубине карих с поволокой глаз.
– Но почему так долго?
Хэпт-тан не мог позволить асс-хэпт расслабиться. В его клане должны быть только лучшие.
– Я не имела возможности часто появляться в деревне. Там все как на ладони, а трогать Защитника ты мне не велел. Кроме того, тин Хорвейг хорошо ее спрятал, либо держал при себе все это время. Пришлось использовать запасной план.
– Трогать этого конкретного Защитника, во-первых, было опасно для тебя. Во-вторых, навлекло бы ненужные подозрения на заказчика.
Райхо помедлил, прежде чем задать интересующий его вопрос.
«Киррана тин Даррен…»
Мысли то и дело возвращались к этой почти незнакомой девушке. Стоило чуть расслабиться, отвлечься, как перед внутренним взором вставал ее образ. Это напоминало наваждение, и однажды он, не выдержав, отправил Пайшан записку с приказом понаблюдать за ней. Зачем? Хэпт-тан и сам не знал ответа на этот вопрос. Возможно, потому что не мог забыть реакцию своей силы? Или то ощущение тепла, которое испытал с ней рядом? Ощущение чего-то родного, будто оказался дома. Он не мог разделить для себя, где заканчивается одно и начинается другое, и это мучило, не давая спать по ночам. Райхо давно нигде не чувствовал себя в безопасности, всегда готовый к любому повороту событий с тех самых пор, как пришлось стать ассасином. Нет он не жаловался, он сам выбрал такую судьбу много лет назад, но сейчас впервые задумался, что же дальше?
