Улицы мегаполиса заполнились звуками сирен, гомона и незатейливыми мелодиями. Громоздкие здания словно выросли из асфальта, а нескончаемые дороги тянулись, как нити на канве.
Было пасмурно, и собирался дождь. Днем царил полумрак, а ночью светила черная луна, которая накрывала тьмой город Орзиго, окутывая плотной дымкой.
Маррке привычно маневрировал в потоке людей, стараясь никого не задеть. У него нет времени выяснять отношения – работа не ждет!
Он был одет в черную плотную куртку с серыми манжетами. На ногах – темно-серые штаны и черные ботинки на модной треугольной застежке. Одежда была удобной и неприметной. Черные коротко стрижены жесткие волосы, высокий лоб открыт, а темно-серые глаза смотрели упрямо и беспощадно. На лице ни единой эмоции, будто его высек из мрамора сам Микеланджело.
– Ха! Черт побери! Это ты, Маррке? – прокричал без каких-либо явных интонаций Датон.
Они вместе учились в колледже, но на разных факультетах. С тех пор Датон изменился. Короткие русые волосы, челка, прикрывающая небольшой, но волевой лоб, а зеленые глаза смотрели холодно и отстранено. Он был одет в узкие черные брюки и темно-зеленую футболку с изображением волка. На ногах белые элегантные ботинки. Сказал, что теперь он – директор клуба. Три месяца назад открыл свой клуб.
Маррке не понимал, как тот умный паренек, первым собирающий сложнейшие схемы, изотопные бомбы и взрывающиеся микроскопические снаряды превратился в это существо? Он был легендой на своем факультете, хотя и младше Маррке на четыре года. Директор клуба, подумать только! Небось, жизнь не хило потрепала его.
– Еще не поздно, одумайтесь, люди! – кричал слабоватым голосом старик в сером балахоне. – Поверьте, в Свет и Добро, покайтесь, и бог простит вас!
– Опять эти «святоши» со своей ересью! – вскипел Датон, гневно стрельнув глазами. – И почему они не вышлют этих святош куда-нибудь на окраину, чтобы глаза нам не мозолить!
Маррке посмотрел на худощавого старика, который стоял на углу Тридцать четвертой и улицы Илгрида, и ответил:
– Это слишком гуманно для нашей власти. Народ не будет уважать такую власть, поэтому нужно держать марку «Истинного и Беспощадного» зла.
Датон был слишком молод и не сведущ, чтобы понять всех тонкостей политической системы.
К власти пришел Теоберт VII «Кровожадный» и распустил парламент, став единоличным правителем Адинборгии. Он медленно плел паутину из тонких нитей тиранически жестко подчиняя себе людей. Он сделал вид, что освободил людей от прежнего деспотичного правителя Лауса и даровал людям право выбора. Лаус более известный в народе как «Адская башка» всегда действовал сгоряча, импульсивно принимая решения, по совместительству был дядей Теоберта VII и воспитал в лучших традициях. Это был достойный племянник, который ничуть не гнушаясь родственными узами собственноручно отрубил голову родственнику и это спустя час после того, как стал правителем. Поначалу парламент свергнувший Лауса ликовал, но недолго длилась радость. Распустив парламент руки правителя стали длиннее, а взгляд острее. Народ уважал его за бесстрашие, непоколебимость и упорство в достижении целей.
Маррке с Датоном направились к 17 району, где располагались офисы.
– Дамочка, ну высший класс! С такими проворными пальцами и язычком!
Он рассказывал, что окучивал сейчас одну богатенькую мамашу-одиночку, пытался найти подход к ее дочери, покупая сладости из «Адской лавки», популярной у детей и подростков.
Маррке, как никто другой знал Датона, чтобы понять, значение этого прищура глаз и плотоядной усмешки. Он запал на восьмилетнюю девчушку. «Неплохо устроился, трахает мамашу, да еще хочет засадить ее дочке! Все-таки, никогда не понимал таких людей»
