Поезд Лодзь – Варшава, набирал скорость, когда на крышу первого от паровоза вагона влез среднего роста верткий, как уж, черноволосый мужчина в сером плаще. Оглядевшись, он кинулся бежать в хвост состава. Полы плаща развевались, мешая ему прыгать с вагона на вагон, и он, сбросив его с себя, остался в коричневом пиджаке и грязно-белой рубахе, заправленной в черные брюки. Из-за пояса виднелась рукоятка револьвера.
Беглец оглянулся назад. Не видя погони, он успокоился и уже не бежал, а шел быстрым шагом, легко перепрыгивая с вагона на вагон. Человек уже приближался к середине состава, когда на крышу первого вагона с трудом вскарабкались два жандарма с револьверами в руках. Заметив это, убегающий рванул что было сил вперед и вскоре оказался в самом конце состава. Покрутившись на одном месте, он, словно одинокий волк, застигнутый охотниками, залег, готовый перегрызть им горло. Видя это, жандармы остановились и, о чем-то недолго посовещавшись, осторожно двинулись дальше.
В это время состав, с трудом вписываясь в поворот, резко замедлил ход. Увидев поле, которое почти вплотную примыкало к железной дороге, беглец спрыгнул на свежевспаханную землю. Вслед ему запоздало прозвучали два выстрела.
Придя в себя после резкого удара о пашню, беглец кинулся бежать подальше от железной дороги. Выбравшись на большак, он остановился, чтобы перевести дух. Оглянувшись назад и увидев маячившие вдалеке рослые фигуры преследователей, он, свернув на пыльную проселочную дорогу, то бегом, то ускоренным шагом двинулся дальше. Дорога, то карабкаясь вверх, то уклончиво стелясь по пологим склонам, казалось, была нескончаемой.
Спускаясь в седловину между двумя пологими холмами, беглец заметил движущегося ему навстречу в двуколке селянина, тянувшего какую-то унылую польскую песню. Переложив револьвер за пазуху, путник вежливо поздоровался:
– Дзен добрый.
Поляк прервал песню, остановил лошадь и удивленно уставился на незнакомца.
– Не встречались ли тебе по дороге военные? – задал неожиданный вопрос путник.
У селянина округлились от испуга глаза, и он, ничего не говоря, хлестнул свою лошадь так, что та с ходу пустилась в галоп. Но эта предосторожность не спасла поляка. Глухо прозвучал выстрел, и он, качнувшись вбок, свалился в пыль. Двуколка остановилась.
Беглец, не теряя времени, переоделся в одежду селянина, и, оттащив труп подальше от дороги, быстро взгромоздился на коляску.
Напуганное выстрелом животное, упрямо топталось на месте, не желая везти чужака. Как только ни понукал он строптивую животину, но конь не хотел идти ни в какую. Занятый борьбой с животным, беглец не сразу заметил спускавшихся с возвышенности преследователей.
Заметив опасность, он сначала хотел поскорее драпануть, тем более что, успокоившись, конь уже поддавался управлению, но видя, что его заметили, смело направил свою повозку навстречу преследователям.
– Старик, – обратился один из жандармов, поравнявшись с путником, – ты не видал человека в коричневом пиджаке и черных брюках?
– Видал, господин, – испуганно ответил «селянин», поправляя на голове пропыленную, видавшую виды конфедератку и останавливая двуколку. – Он пробежал мимо, даже не поприветствовав одинокого путника.
– Торопился, гад, – зло промолвил второй жандарм. – Ну, ничего, теперь мы его быстро нагоним, – добавил он, и, попрощавшись с путником, преследователи двинулись дальше.
