Дарина
Я изо всех сил старалась не разреветься. Усиленно моргала,
сжимала кулаки и расхаживала взад-вперёд по кабинету. «Нет, я не
буду плакать! Больше никогда. Он того не стоит! Но почему же тогда
мне настолько больно его видеть? Отчего сердце так сжимается при
каждой встрече? Прошло уже целых шесть лет, давно пора смириться и
переболеть им, но нет… Как можно всё забыть, если я каждое утро,
едва только проснувшись, натыкаюсь на такие же тёмные, как у
Муратова, глаза? Да-да, взгляд нашей дочери на сто процентов его.
Проклятие! Хотя нет, не нашей. Моей! И точка. Маринка только моя и
ничья больше! Он о ней не знает, вот пусть так и остаётся!» —
размышляла я, тихо чертыхаясь.
Мне хотелось кричать, ведь было невыносимо больно. А тут ещё и
строгая блузка душила меня, не давая даже дышать нормально. Отметив
про себя последнее, я расстегнула её верхние пуговицы, чтобы
вздохнуть полной грудью и хотя бы немного расслабиться. «Сегодня в
офисе что-то душно», — мелькнула у меня мимолётная мысль.
— Дарина Алексеевна? — неожиданно раздался из селектора вопрос
генерального директора, от которого я едва не подпрыгнула.
Голос у шефа был неприятным, равно как и он сам. Впрочем, у меня
не оставалось иного выбора, кроме как терпеть этого самовлюбленного
хама, что в следующее мгновение продолжил:
— Принесите документы, которые мы с вами вчера обсудили,
пожалуйста.
Судя по тому, что он обращался ко мне по имени-отчеству, в
кабинете с ним кто-то был. «Может, жена или какой-то клиент? Точно!
Клиент! Вчерашний документ? Неужели Муратов уже здесь?» — задалась
я вопросом, застывая на месте.
Кончики пальцев на моих руках похолодели от неожиданности. Так
бывало, когда я очень волновалась или же нервничала. Меня буквально
затрясло от переживаний, ведь через пару минут мне предстояло
увидеть того, кого искренне не хотелось никогда видеть. Мужчину, о
котором я страстно мечтала ночами. Речь шла, конечно же, об отце
моей дочери.
Захватив бумаги, что просил генеральный директор, я с бешено
колотящимся сердцем шагнула к двери. Остановившись почти на пороге,
повернулась к зеркалу, висящему на стене. Моё отражение выглядело
так, будто меня собирались казнить.
«Кудрявцева, а ну отставить панику! Голову выше, плечи расправь!
Не будь идиоткой, сохнущей по бывшему. Ты сильная, поэтому сумеешь
вести себя холодно и отчуждённо с тем, кто разбил твоё сердце. Ради
дочки! Ради светлого будущего», — скомандовала я самой же себе,
поджимая губы.
Юбка, ещё утром казавшаяся мне до ужаса длинной, теперь
выглядела излишне короткой и узкой. Туфли-лодочки ощущались совсем
неудобными, хотя до этого совершенно ничем меня не смущали. «Это
всё из-за стресса. У меня же тяжёлая работа! Ладно, нужно
собраться. Сделать глубокий вдох, а после выдох. Вот так», —
подумала я и зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела прежнюю
уверенную в себя стерву. Да, все в офисе называли меня так из-за
характера, полагая, что мне неизвестно, о чём шептались за моей
спиной.
«Дураки. Если тебе изменяет муж в вашей же постели, где ещё
вчера вы предавались любви, а после планировали совместное будущее,
то трудно остаться невинной овечкой. Когда же на утро ты узнаешь,
что ждёшь от него ребёнка, а потом оказывается, что ты ему не
нужна, да ещё и фригидная в постели, то с прежней наивностью вообще
покончено. Ты просто остаёшься у разбитого корыта, беременная и
сломленная. Верно говорят, жизнь поимеет каждого. И меня поимела.
Поэтому я и стала такой, какая сейчас. Стервой. Матерью-одиночкой»,
— рассуждала я, не обращая на чужие пересуды никакого внимания.
В общем-то, мне и не хотелось кому-либо жаловаться. Ни в коем
случае. У меня была прекрасная дочь, любимая работа и собственная
квартира, пусть и арендованная. На жизнь вполне хватало, а потому я
даже собиралась взять в ипотеку собственный дом. На что было
жаловаться-то? На поломанную жизнь? Или на то, как нам с малышкой
пришлось тяжело, прежде чем мы обрели своё счастье? Я научилась не
оглядываться на прошлое и не держать рядом тех, кому не была нужна,
а ещё никогда не останавливаться на достигнутом. Пожалуй, самым
главным уроком, который мне получилось вынести из всего, стало
отсутствие доверия к мужчинам. Ни один из них не стоил его, равно
как и сам Муратов, очередная встреча с которым показалась довольно
болезненной для меня.
