Дело было так: перед самым своим первым балом, я радостно
вертелась перед зеркалом в новом платье, подаренным мне мамой.
Красные складки дорогой ткани мягко обнимали тело, а глубокий вырез
оттенял белизну кожи и красиво подчеркивал грудь.
Я взрослая.
Я почти женщина!
Шутка ли? Восемнадцать лет бывает только раз в жизни!
Самодовольная улыбка отражалась в зеркале, а глаза буквально
искрили. Ну держитесь архимаги! Ради права первой ночи с Марикой
Дюрейн, вы будете бежать, расталкивая друг друга локтями!
Поговаривали, что стихийники - самые страстные любовники, а
после ночи с любым из них, в женщине рождается какой-то новый
особый дар. Во мне-то дар уже сидел, вот только я еще тогда не
знала об этом.
Так вот, стихийники. О них мечтала каждая девушка: Симаргл, Геб,
Стрий и Агидель. Четыре архимага, отвечавшие каждый за свою стихию:
воздух, огонь, воду и землю. Иногда они вступали в связь с простыми
девушками, но только если она была невинна. И это считалось
величайшей честью для семьи. Стихийники не могли вступать в брак,
но даже делить с ними ложе считалось величайшей из почестей. Семья
такой девушки возвышалась и становилась «приближенной к богам».
Я не сильно разбиралась в том, что значит «делить с ними ложе»,
но вызвать их восхищенные взгляды восемнадцатилетней мне, ох, как
хотелось.
В воображении я рисовала как войду в зал, и все они четверо,
красавцы, шагнут мне навстречу, протягивая руку.
Я аж зарделась от такого удовольствия.
Так все это мне рисовалось.
Более того, в своем восемнадцатилетнем максимализме и
самоуверенности, я совершенно не рассчитывала, что что-то может
пойти не так. Не по плану.
- Марика, спустись вниз, дочка! – это голос отца, доносящийся
снизу.
Среагировала тут же, бросаясь к нему по лестнице прямо
босиком.
Там передо мной раскинулась уже привычная картинка: моя братец,
Антуан, валялся без чувств на диване в позе звезды, а возле него
причитала матушка.
- Фарид, мальчику плохо! – она махала возле него шелковым
платочком.
- Мальчик опять в дрова, Коста, - хмуро отзывается отец.
- Ну что ты такое говоришь, - охает мать, - у него просто
стресс! Ты хоть представляешь как ему непросто жить!
- Да неужели? – отец складывает руки на груди, и недовольно
шевелит усами.
Я прыскаю, потому что это всегда ужасно меня смешит.
Фарид Дюрейн поворачивается на звук, и его лицо тут же
светлеет:
- Вот ты где, маленький бесенок! Иди-ка сюда и продемонстрируй
матери свой прием по приведению брата в чувства.
- Легко, - со смешком отзываюсь я.
Задрав юбку, чтобы не запачкать, я с достоинством леди прохожу в
каминный зал, где все украшено в цветах нашего дома: красном и
черном.
- Будь с ним поласковее, - шепчет мать, сводя брови.
Поласковее с ним будет охотник, когда в брате проявится дар.
Но эту шутейку я конечно не озвучиваю, у мамы вообще с чувством
юмора туговато.
Предчувствуя, что мой прием ей не понравится, я делаю все
максимально быстро: хватаю кувшин с водой и опорожняю его резким
движением на Антуана.
С ором, достойным реального дракона, он вскакивает на ноги, в
сердцах выхватывая кортик из-за пазухи:
- Убью!
Уже наученная его реакцией, я отскакиваю в сторону, весело
смеясь.
Мать причитает вокруг него, приглаживая волосы, и бросает на
меня недовольные взгляды. Она явно не в восторге от моих манер.
А вот отец напротив, прячет улыбку в усах, но ему это удается
достаточно плохо.
- Маленькая негодяйка! – вопит брат. – Ну, погоди у меня,
дождешься ты, когда пройдет моя инициация, вот тогда получишь
отборную порцию огненного заряда!
- Вообще-то, младший у нас ты, - дразню я, показывая ему язык, -
а с такими успехами, покарать ты меня сможешь разве что ароматом
перегара!
