Мия
— Очнулась? — слышу мужской голос
сквозь шум в ушах.
Виски пульсируют, а голова будто
налита свинцом. Больно не то что открыть глаза, а даже дыхание
дается с трудом. Совершенно не понимаю, что происходит. Не помню,
где я и что со мной случилось. Делаю глубокий вдох, выдох, звон
немного рассеивается, и только тогда приоткрываю веки. Картинка
перед глазами размазана и окончательно сбивает с толку.
— Выпей, — раздается совсем рядом со
мной низкий голос.
С трудом фокусирую взгляд на
протянутой широкой ладони с белой таблеткой по центру, и кажется,
что я это где-то уже видела, но нет сил копаться в
воспоминаниях.
— Что это? — поморщилась от того,
каким громким кажется собственный голос.
— Выпей, станет легче, — так и не
могу посмотреть на мужчину, настойчиво предлагающего таблетку и
зажатый во второй руке стакан с водой.
Не задумываюсь, делаю как сказано и,
забрав лекарство, кладу его на язык, запивая ледяной жидкостью.
Снова закрываю глаза и, помассировав
виски, привыкнув к ощущениям, распахиваю веки. Напротив меня в
кресле сидит Он. Пронзительно-синие равнодушные глаза неотрывно
следят за мной, проникая под кожу и вызывая табун мурашек.
Воспоминания тут же обрушиваются на меня беспощадной чередой
событий.
Я сама села к нему в машину,
собираясь нарушить все папины запреты и окунуться в волнующее
приключение, на которое не решилась бы даже неделю назад.
Его улыбка, от которой сжимается все
в груди и в животе порхают бабочки. Протянутая бутылка шампанского,
чтобы отметить мое сумасбродство и смелость. Пузырьки, лопающиеся
во рту и щекочущие нос, а затем внезапно навалившаяся усталость и
темнота.
— Что ты подмешал в шампанское? —
смотреть на него все еще больно, а в голове туман, сквозь который с
трудом продирается осознание произошедшего.
— Снотворное, — ответил
спокойно.
— Зачем? Я и так сама уехала с
тобой. Что ты со мной сделал? — упиралась ладонями в матрас, чтобы
не упасть обратно на кровать.
— Ничего. Лишь то, что ты и хотела.
Спрятал от назойливой опеки твоего отца, — низкий баритон
обволакивает, дурманит, как и тогда, когда я впервые услышала его
голос.
— Спрятал где? — боль отступает, и
на смену растерянности приходит страх.
Да, я хотела уехать с ним, хотела
хоть раз сделать что-то наперекор отцу, устав от бесчисленных
запретов и удушающей заботы. А встретив его, такого мужественного,
высокого и красивого, его ведь даже эта русая бородка, напоминающая
больше щетину, совершенно не портила, а придавала еще больше
брутальности. А эти пронизывающие до самого нутра синие глаза с
прищуром, от взгляда которых у меня подгибались коленки, совершенно
не выходили из головы.
Так могла ли я отказаться? Нет. Я
решилась и осмелилась на немыслимое! Доверилась мужчине и сделала
то, чего никогда не делала — последовала порыву сердца, а не голосу
разума.
— А что такое? Уже передумала
прятаться от папы? — произнес с таким холодом, что по позвоночнику
пробежали ледяные мурашки и сердце заколотилось пойманной
птицей.
— Что… — наконец-то стало
проясняться в голове, и вырисовываться картинки того, для чего
именно я ему понадобилась. — Что ты хочешь? Тебе нужен выкуп? Или
ты хочешь держать меня в плену и насиловать, как все те извращенцы
из ленты новостей?
Синяя радужка потемнела, и он
заиграл желваками.
— Неужели я похож не тех, кому,
чтобы получить женщину, нужно запирать ее и брать силой? — выплюнул
он зло.
Нет. Не похож. Я видела, как на него
смотрели другие женщины. Да я сама грезила им с момента встречи.
Тогда…
— Для чего? — повторила вопрос,
окончательно растеряв флёр влюбленности.
Передо мной больше не было того
мужчины, от которого веяло сексуальностью и бунтарством, в которого
хотелось окунуться с головой. Нет. Теперь передо мной находился
лишь опасный незнакомец, прикинувшийся волком в овечьей шкуре.
