– Моей жене нужна подруга. Что конкретно вам непонятно в этой фразе? – серые, с металлическим отблеском глаза потенциального работодателя смотрели равнодушно.
Привлекательный. Очень даже. В любой толпе я бы выделила ладно сложенного, со вкусом одетого мужчину с волевым лицом и кричащей о самоуважении осанкой. Высокий и не сутулится – что редкость.
– Э-э-э… – я глотнула кофе, обожгла язык, звякнула донышком чашки о блюдце и снова протянула: – э-э-э… Дружба вроде как дело интимное… кхм, – смутилась. Подбор слов явно не моя сильная сторона.
– Придётся постараться.
– Ваша супруга сама не в состоянии найти друзей?
Я уже решила уходить, просто стало любопытно. У богатых свои заморочки – слыхала – и всё-таки.
– Таня – человек замкнутый.
Итак, она звалась Татьяна. Хорошо хоть я не Ольга. Хотя, там были сёстры, а не подруги. Интересно, как у Пушкина звали подруг Татьяны? Отвлеклась и едва не пропустила следующую фразу, сказанную красивым баритоном:
– Само собой, о нашем контракте никто не узнает ни при каких обстоятельствах.
Упс, ещё и тайная сделка. Предложение мне нравилось всё меньше и меньше. Опять схватилась за кофе. Соскучилась по сваренному на песке, дорогущему… Теперь уже не обжигалась, делала маленькие глоточки и поглядывала на мужчину. Он тоже взял чашку и макнул в эспрессо красиво очерченную яркую губу.
Вот почему мужики не малюются и при этом…
Вообще-то, интерес к боссу как к мужчине – это супер-непрофессионально. Тем более, к женатому, тем более, в должности подруги его жены. Пожалуй, это ещё один повод отказаться.
– Простите, – я отставила пустую чашку и выбралась из-за столика летней веранды крутого ресторана, жаль уходить, но раз уж решила, – должность меня не заинтересовала.
Лёгкое пожатие плеч. Всё? Даже не выскажет формальное сожаление? Или я ему не подхожу? Тьфу, не ему, а этой неведомой Тане. Сколько ей лет? По всей видимости, не сорок, как мужу, раз в объявлении о найме фигурировали цифры от двадцати двух до двадцати семи. Я ещё порадовалась, что попадаю в границы. Хотя, ему не сорок, конечно, это я со злости. Меньше, но не всё ли равно?
Прямо стало интересно: сколько. Не лет, а денег. Сделала шаг назад и спросила:
– И как вы оцениваете такую необычную работу? В объявлении сказано «по договорённости». Звучит расплывчато.
Он не смотрел на меня. Как его, кстати? Ведь представился при встрече. Вспомнила и окликнула
– Леонид Сергеевич!
Он так и не поднял взгляда. Рассматривал не тронутый мной эклер. После паузы раскрыл ладонь, указывая на стул. Я подчинилась. Села. Почувствовала лёгкий, приятный, немного щекотный аромат парфюма. Мамочки! Кажется, я начинаю таять. Схватила салфетку и стала совершенно неприлично обмахиваться.
Снова низкое, пробирающее до солнечного сплетения:
– Не обижу.
К чему это сказано? О жаловании или вообще? Голова даже закружилась, я тонула в пучине обаяния этого человека. Незаметного, исподволь окутывающего, цепкого обаяния.
– Как-то это двусмысленно…
– А? – словно вынырнул из своей задумчивости
– Так… ничего… Э-э-э… хотелось бы конкретнее.
Фух, нет, не согласилась. Здесь рулила природная любознательность. Или меркантильность, привитая в финансовой академии, где я обучалась целых три года. Выперли. О чём я ничуть не жалею… кажется. Что-то я в предлагаемых обстоятельствах потеряла способность здраво мыслить.
– В зависимости от времени, потраченного на личное общение. Телефонные звонки, мессенджеры и соцсети не в счёт.
Хм… а ничего, что друзья как раз таким образом и общаются сейчас?
– Могу целыми днями торчать в гостях у вашей жены! – мстительно заявила я.
– Буду только рад.
Неожиданно.
– Разоритесь.
– Вряд ли.
Я тоже стала смотреть на эклер. Аппетитный, а есть его не хотелось. Сама же сказала, что люблю эти пирожные, и сама не хочу. Какая-то я непредсказуемая, внезапная вся…
