Переводчик Pavel Sokolov
© Нацумэ Сосэки, 2025
© Pavel Sokolov, перевод, 2025
ISBN 978-5-0067-6809-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В мире, где ветер перемен сметает устоявшиеся порядки, а человеческие души колеблются между традицией и новизной, Нацумэ Сосэки разворачивает тонкую психологическую драму. «Осенний ветер» (1907) – это не просто история о молодых интеллигентах эпохи Мэйдзи, но глубокое исследование одиночества, отчуждения и мучительного поиска себя в стремительно меняющемся обществе.
Главный герой, Дойя-сэнсэй, – человек, отвернувшийся от мира, презирающий его фальшь, но при этом не находящий в себе сил для подлинного бунта. Его внутренний конфликт, размышления о долге, любви и свободе становятся зеркалом, в котором отражаются противоречия той бурной эпохи. Сосэки, с присущим ему мастерством, показывает, как социальные условности давят на личность, а попытки сохранить духовную независимость оборачиваются новыми формами порабощения.
Эта книга стала первой, которую классик написал после ухода с профессорской должности в Токийском университете. Метания главного героя, бросившего преподавание, – это во многом чувства самого Нацумэ Сосэки. При этом многие критики считают, что это одно из самых моралистических и добрых произведений автора.
«Осенний ветер» – это не только повесть о японском обществе начала XX века, но и вневременное произведение о вечном стремлении человека к гармонии, которую так трудно обрести в мире, где всё преходяще, как осенний ветер.
Пусть каждый читатель найдет в этой книге что-то своё – будь то горькая правда о человеческой природе или тихая надежда на то, что даже в самых тёмных душах теплится свет.
Сираи Дойя – литератор.
Окончив университет восемь лет назад, он сменил два-три провинциальных училища, а прошлой весной беззаботно вернулся в Токио. «Сменил» – слово, подходящее для странствующего актёра, а «беззаботно» можно понять и как «не заботясь о мнении Сораи». Применимость этих определений к поступкам Дойя – ручаться не берётся даже автор. Если ухватиться за конец запутанной веревки, перед глазами окажется всего лишь прядь. Но за этой единственной прядью могут скрываться десятки, двадцать слоёв переплетённых причин. Даже когда дикие гуси улетают на север, а ласточки возвращаются на юг, у самих птиц наверняка найдётся достойное объяснение.
Первым местом его назначения был где-то в Этиго. Этиго славится нефтью. В нескольких кварталах от школы, где он преподавал, находилась крупная нефтяная компания. Более чем на две трети благополучие городка зависело от этой фирмы. Для местных жителей она значила куда больше, чем несколько средних школ. Чиновники предприятия были джентльменами – в том смысле, что обладали деньгами. Учителя же, будучи бедны, казались людям низшими созданиями. Когда эти последние сталкивались с толстосумами-нефтяниками, исход был очевиден для всех. Однажды на собрании Дойя выступил с речью на тему «Деньги и нравственность», где объяснил, почему богатство и добродетель не всегда идут рука об руку, и в скрытой форме осудил высокомерие бонз из компании, а также пагубную склонность молодёжи слепо поклоняться «всемогущему золоту и серебру» без собственных убеждений.
Боссы-нефтяники назвали его наглецом. Местная газета написала, что бездарный учитель изливает высокомерные жалобы. Даже коллеги сочли его поступок глупостью, ставящей под угрозу положение всей школы. Директор объяснил ему отношения между городом и компанией и увещевал, что спровоцировать бурю на ровном месте – не лучшая тактика. Даже ученики, на которых Дойя возлагал последние надежды, услышав мнение родителей, стали называть его глупым преподом, не знающим своего места. И Дойя беззаботно покинул Этиго.
