Тянулся поздний сентябрьский вечер,
мы с одногруппниками в кое-то веке выбрались куда-то вместе. Клуб
был простой, располагался территориально между университетом и
общежитием. Сидя за столиком, я потягивала тот единственный
коктейль, на который могла выделить долю из крошечной стипендии, и
весело двигала плечами в ритм разрывающей танцпол музыки.
— Я бы на твоем месте сильно не
расслаблялась, Диана! — ехидно процедила наша местная заучка Настя
Петрова. Та, кто вечно ставит себя выше других. Осуждала нас за
поход в клуб, но зачем-то увязалась следом. Видимо, чтобы не давать
никому радоваться… Ну, или быть ближе к челяди… Кто ее поймет? —
Завтра первая пара у Шлефова…
Улыбка тут же опала с моих губ.
Шлефов… Звучало, как проклятье! Он не любил своих студентов. Да и
людей в целом тоже, если быть откровенной. От него шарахались все:
от простого первокурсника до самого ректора. Один взгляд голубых
глаз — и сердце внутри переставало биться. Одно слово, и ты
повержен. Перед зеркалом он что ли этот эффект «дьявола»
тренировал?!
Я была самой «везучей». Именно меня
он выделил среди других. Увы, в наихудшем смысле из всех возможных.
За хороший ответ — двойка. За замечательный, безукоризненный —
тройка. Все это знали. Кто сочувствовал, а кто и самореализовывался
за мой счет. Типа Настеньки Петровой.
— Не переживай, — натянув ехидную
улыбку, сквозь зубы выплюнула, — я все выучила так, что от зубов
отскакивает!
В доказательство щелкнула себя по
зубу ноготками. Сидящие бок-о-бок подружки расхохотались. Настя
поперхнулась. Видимо, кислотой. Но такое «г», как она, поражение
принимать в принципе не умеют. С коварным взглядом, положив руку на
сердце, она притворно сочувственно протянула:
— Конечно, солнце, конечно… Прямо
как все разы до этого, правда? Мне нельзя о таком болтать, но я
о-о-очень о тебе переживаю… Слышала, как папочка со Шлефовым
обсуждали твое скорое отчисление. — она ехидно обернулась по
сторонам, по итогу сконцентрировав взгляд на полуголой барменше,
танцующей на стойке: — Спроси у нее, сменщица не нужна? Думаю, уже
в конце этого семестра ты будешь совершенно свободна!
Про себя я гневно зарычала. Сложно
было спорить с наглой, самоуверенной зубрилой, да еще и дочкой
первого лица твоего университета — ректора.
— Рот закрыла, — сидящая справа Рита
гневно ударила своим крохотным кулачком о стол, — быстро! Пока я
тебе редкие волосенки не повыдергивала!
— Я-то замолчу, — Настя строила из
себя показательно смелую, а в глазах плясал страх. Рита могла
ввести ужас на кого угодно. Ее пронзительные черные глаза, словно
потусторонний мрак, и у меня порой вызывали мурашки, — но правда
всем и без меня известна!
И все же Насте удалось меня задеть.
Бросив коктейль, я вскочила с места и торопливо вышла с общего
круглого стола.
— Диан, вернись! — сочувственно
протянула мне вслед нежная блондинка Саша, сверкая своими голубыми
невинными глазками. — Не слушай эту дуру. Подумаешь! Змеюки жалят,
потому что по-другому не умеют.
Хмыкнув и закатив глаза, Настя
промычала себе под нос что-то вроде: «Кто еще тут дура и змеюка?!
Где вы, а где я?».
— Ничего я не слушаю, просто хочу
освежиться, — с притворным спокойствием заглянув в лицо Насти, я
ехидно усмехнулась. — Не переживайте, скоро вернусь! Так просто от
меня не отделаешься.
И лишь закрывшись в кабинке туалета
затряслась от беззвучных рыданий. Моя учеба в вузе уже давно висела
на волоске по вине Шлефова! Что там учеба? Вся гребанная жизнь!
Порой мне казалось, что я знаю его высшую математику «от» и «до»,
но он всегда находил, к чему придраться. В-с-е-г-д-а! А любая, даже
самая незначительная причина использовалась им против меня.
