— Она мне не нужна!
— Чего тебе стоит? Одной больше,
другой меньше…
— Не-нуж-на!
— Юр…
— Сколько раз мне одно и то же
повторять? Забирай свою куклу и идите по гламурным бутикам. Или…
Куда она там ходит? Мне плевать.
Стыд… Господи, какой же
нечеловеческий стыд я испытывала в приемной господина Баринова! Мой
отец зашел к нему в кабинет всего минуту назад и даже не удосужился
позаботиться о плотном закрывании двери. Скорее всего, на мои
чувства всем просто было плевать. Разговор мужчин заставил робко
сжаться не только меня, но и глубоко беременную секретаршу за
стойкой. Она смотрела на меня сочувственно, чем только глубже
вгоняла в краску.
Как же стыдно!
— Юр, — по-братски обращался мой
отец к мужчине, на пятнадцать лет его младше, — да перестань
выделываться. Ты ведь сам позавчера говорил, что секретарша твоя на
днях из офиса сразу с роддом уезжает! Цену себе набиваешь? Тебе
НУЖНА новая сотрудница! Нужна!
Раздался глухой удар. Видимо, кулака
о стол. Я от неожиданности подскочила на месте, а секретарша Зоя
даже бровью не повела. Это наводило на мысли о характере ее босса…
Чувствую, бедняге и не такое пришлось переживать.
— Хватит этот цирк устраивать,
Шелест! — Баринов обращался к моему отцу грубо, сквозь зубы по
«ласкательной» кличке Шелест, хотя полная фамилия была сама по себе
прекрасна — Шелестобитов. — Думаешь, я не понимаю, зачем ты под
меня свою дочь подкладываешь?! Ты у нас и чихнуть без выгоды не
умеешь!
Мало того, что меня навязывали на
работу человеку, который этого совершенно не желал… Теперь я еще и
проститутка… Великолепно! Замечательно!
С тяжелым вздохом я опустила взгляд
и сжала кулаки так, что когти больно пробили кожу. Хотелось бежать
прочь, но не могла. «Отец грозился, что, если не сделаю по его воле
— перестанет оплачивать учебу!», — повторяла я себе главную
мотивацию терпеть подобное свинское отношение. «У кого вообще боссы
— паиньки? Буду, как все, молча исполнять свою работу за честную
зарплату. Небольшая цена независимости!».
— Ты дурак? — в тон Баринову ответил
Шелест. — Я не разрешаю тебе трахать мою дочь. Ее единственная
ценность — девственность. Только попробуй ее пальцем тронуть. Шею
сверну. Ты меня знаешь! — послышался странный смешок Баринова.
Холодный, пробирающий до костей. Он словно говорил: «Не тебе мне
что-то запрещать!». Но отец тут же ошарашил не только Баринова, но
и меня в придачу: — Я ее уже продал… Тфу ты! Одолжил… Черт! То
есть, СОСВАТАЛ другому. Помнишь главу нефтеперерабатывающего
холдинга? Ну, того, с которым мы каждый четверг ужинаем? У них
сынок подрастает — Роджер Попов. Мы уже обо всем договорились. Он
ее после окончания вуза берет в семью.
«Берет в семью»… Как собаку из
приюта что ли?
От шока ледяной пот скользнул по
спине, а от мурашек — резких и внезапных — передернуло. Мало того,
что отец меня ПРОДАЛ какому-то Роджеру Попову, так еще я об этом
ничего не знала.
«Ничего, Лиза, — успокаивала я себя
внутри, — вот получишь диплом, и никто тебе не указ! Никакой
папочка со своими «страшными» связями ничего плохого больше сделать
не сможет!».
— В любом случае, — продолжил
Баринов буднично и скучающе, изредка сонно зевая, — мне тупая,
безмозглая курица с Рублевки в помощницы не нужна. Напоминаю,
Шелест: мы тут не ногти красим и прически делаем, а открываем
магазины косметики! Это серьезный конкурентный бизнес. И даже моя,
как ты выразился, глубоко беременная секретарша Зоя очень много
работает.
Я ждала, что папа заступится за
меня. Даст в лицо наглому уроду и выскажет все, что думает.
Расскажет, что я на самом деле далеко не дура! Но он не заступился.
Промолчал, даже немного похихикал. Это ранило больно в сердце. Я
буквально умерла в тот момент, с болью в груди трезво понимая: «Я
нужна только себе самой!». На глаза выступили незваные слезы. В
горле застыли рыдания.
