В сотый раз за последний час подхожу к небольшому окну и сквозь
потускневшее от времени стекло выглядываю на улицу. Стараюсь
разглядеть в темноте силуэт Инглаба, приближающегося к дому. Но на
улице так же темно и пусто, как и раньше.
Странное предчувствие давит тяжестью на грудь. Может что-то
случилось? Так поздно он ещё никогда не возвращался. Отхожу от
окна, вздыхаю, оглядывая небольшую комнатушку, к которой никак не
привыкнут глаза. Скудный ужин, приготовленный на последние продукты
в доме, уже давно остыл на столе.
Беру в руки айпад, сажусь на диван, мысленно прощаясь с ним. Он
единственное из всего, что осталось не проданным Инглабом, чтобы
было на что жить, пока у него не получится найти работу. А так как
денег у нас совсем не осталось, придётся распрощаться и с этим
гаджетом.
Захожу в сеть, ищу нужное мне видео с передачей, где берут
интервью у отца. Перематываю вперёд.
— Господин Мураз, многие заметили, что на торжестве в честь
вашего юбилея не присутствовала ваша дочь. С чем это связано? —
задаёт очередной вопрос ведущая.
Даже через экран я вижу, как едва заметно под глазом у него
дёргается жилка. Только самые близкие знают, что это говорит о
злости, вспыхнувшей в нем. Но он улыбается, смотрит на неё так, что
ведущая против воли краснеет. Не смотря на его преклонный возраст,
перед ним все ещё ни одна женщина не может устоять.
«Если у мужчины приличный банковский счёт и власть, он не имеет
возраста» — любит подшучивать он.
Я уже дословно знаю, что папа ответит на этот вопрос.
Пересмотрела этот момент не раз, но всё равно моё сердце замирает в
ожидании.
— Моя дочь находится сейчас в Америке, на стажировке, — отвечает
с уверенностью лживого политика.
Меняет расслабленную позу, наклоняется вперёд, смотрит прямо в
камеру и более жёстким тоном обращается ко мне через экран:
— Но она очень скоро вернётся домой!
Конечно, я улавливаю его скрытый приказ. Даже спустя год он не
хочет принимать мой выбор. Уверен, что я вернусь назад. Я продолжаю
смотреть на него через экран и борюсь с тоской в сердце по нему.
Наверное, ни у кого нет такой привязанности к отцу, как у меня.
Папа всегда обожал меня. Единственная девочка, самая младшая в
семье, после четырёх сыновей. Он баловал меня, как это было только
возможно и мне всегда было всё дозволено. Любая моя прихоть тут же
исполнялась. Но я не знала, что придёт время и за это придется
платить. Что мне предстоит принести себя в жертву, ради
устойчивости бизнеса отца.
Его властность, уверенность, что он знает, как будет лучше для
всех, возмущала всегда. Но когда это коснулось лично меня, всё моё
нутро воспротивилось этому. Побудило к протесту и бунту. Как бы
сильно я не любила отца, у меня не было намерения жить по его
сценарию, выходить замуж за того, кого выбрал он.
А обида, что он не желает принять мои чувства и желание быть с
Инглабом, вынудили меня уйти из дома.
Отец в свою очередь сделал всё, чтобы я вернулась назад.
Заблокировал все мои счета и карты. Мне повезло, что я успела снять
приличную сумму наличных, прежде чем он это сделал. С его же легкой
подачи Инглаб не мог найти работу и ни один ЗАГС в городе не
принимал наше заявление на регистрацию брака.
Услышав звук подъезжающей машины к дому, поднимаюсь на ноги и
снова бегу к окну. Вижу, как у нашего дома тормозит внедорожник,
открываются двери, и выходит Инглаб. Автомобиль тут же уезжает. Он
направляется к дому, слишком долго открывает деревянную калитку,
что-то в его походке заставляет меня насторожиться. Бегу к двери,
открываю и вижу его лицо в ссадинах.
— Что произошло? — произношу испуганно.
Бросаюсь к нему, мое сердце уходит в пятки. Инглаб обходит меня
стороной, заходит в дом.
