Алекс в очередной раз вздрогнул во сне и резко выскочил из теплой постели посреди ночи с криком «Стой!». Его дрожащий, взволнованный хриплый голос доносился в радиусе километра и пронизывал самые толстые стены. Алексу казалось, что его крик отчаянья и беспомощности был настолько пронзительным и одновременно тревожным, что его соседи явно вызовут полицию, думая, что у него происходит ограбление или покушение на его жизнь. Алекс не спеша пошел на кухню; взяв полотенце, протер свой мокрый и холодный лоб, но пот все равно продолжал бежать ручьем по лицу. Выпив стакан прохладной воды, Алекс сел в зеленое бархатное кресло, стоящее возле маленького журнального столика, на котором лежал блокнот, в котором он делал ежедневные заметки про свой странный и до жути пугающий его сон. При одном только воспоминании об этом сне Алекса бросало в дрожь; тот настолько был реалистичным, что порой ему казалось, что это совсем не сон и все, что происходит там, ему не снится, а происходит наяву.
Взяв блокнот, Алекс начал перечитывать все свои записи и сопоставлять, что сегодняшний сон был абсолютно идентичен прошлым и ничем не отличался от прошлых, все детали во сне, включая интерьер комнаты, где происходили события этого жуткого сна, были настолько реалистичны и казались Алексу настолько правдивыми, что он даже нарисовал комнату из своего сна и обратился к риелторам, передав им свой эскиз с просьбой найти данную квартиру. Алекс сказал риелторам, что давно видел данную квартиру на продаже, а сейчас она его вновь заинтересовала и ее приобретение – в особенности. После длительных поисков риелторы дали Алексу отрицательный ответ: данной квартиры нет в продаже и даже в старых базах продаж в Бруклине ее не было. После этих новостей Алекс опять задумался о реалистичности его сна, склоняясь к версии, что это всего лишь повторяющийся ночной кошмар.
Выпив антидепрессанты, Алекс вышел из свой квартиры и направился к лифту. (Алекс жил в южной части Бруклина, в старом двадцатиэтажном многоквартирном доме на двенадцатом этаже, в однокомнатных апартаментах, которые он снимал в аренду у своего старого приятеля Джона.) Алекса переполняли тревожные мысли, и он все никак не мог перестать думать о происходящих событиях. Ему снилась очень прекрасная девушка с ярко-золотистыми локонами волос, которые подчеркивали ее выразительные узкие скулы с удивительными овальными маленькими ямочками на щеках; ее яркие зеленые глаза были наполнены грустью, напоминая ему пустые взгляды его коллег по работе, уставшие от своего собственного существования и постоянного однообразия их жизни и рутинной работы в офисе.
Его сон был настолько реалистичный, что у него складывалась ощущения полного присутствия в нем, все происходящее он видел не от третьего лица, а от первого, словно находился в этой комнате и смотрел на происходящее. Порой Алекс даже задумывался об астральном проекции своего тела, его посещали странные, абсурдные мысли, будто его душа выходит из тела и по ночам отправляется в эту таинственную квартиру и наблюдает за Эмилией (так Алекс назвал прекрасную девушку из своего сна). Действия во сне всегда происходили одинаково, в одном и том же порядке, без изменений и напоминали ему всем известный фильм «День сурка». Попытки Алекса кричать во сне и вмешаться в происходящие не давали никак результатов, все события шли своим чередом. Вначале Алекс видел, как Эмилия лежит на велюровом светло-коричневом диване, на левой стороне которого явно виднелось пятно от пролитого на него красного вина. Эмилия была одета в бледно-бирюзовое легкое, прозрачное кружевное платье, которое едва прикрывало ее круглые, упругие ягодицы. Упругая грушевидная грудь (примерно четвертого размера, с маленькими круглыми бежевыми ареолами) просвечивала сквозь платье, и на мгновение Алексу казалось, что маленькие белые пуговички в районе груди не смогут удержать ее и сдадутся под натиском ее дыхания. На каждом вздохе Эмилии ее грудная клетка раздувалась, будто стараясь прорвать бирюзовую прозрачную ткань и оголить ее сочные, упругие, прелестные наливные бледно-розоватые груди. Когда Эмилия делала вздох, Алекс замирал и ждал с нетерпением, когда его грязная, похотливая фантазия воплотится в жизнь. Несмотря на то, что это был всего лишь сон Алекса, дыхание начинало учащаться, его вздохи становились монотонными, предвещающими вожделенный страстный секс.
