Часть 1.
Сиамская кошка по прозвищу Матильда не стеснялась в выражениях звуков. Уже которую ночь она звала своего несуществующего кавалера – кота. Но всё было напрасно. Округа и лес возле дома хозяина, старого лесника, были глухи к её неистовым стонам полудикой природы. Хозяин дома смотрел на кошку с досадой и упрёком.
– Вот сатана, вот бестия! Орёт и орёт, ни минуты покоя. Да была бы ты женщиной, я бы давно тебе холку сломал… Иззыдия серая. Пошла вон!
Старый лесник, прихрамывая, пошёл запрягать лошадь. Невозможно не спать третью ночь. Невозможно терпеть надрывные стоны полувзбешённой, полудикой сиамской самки.
Лесник вспомнил, как приручил эту дикарку в лесу. За полкилометра, в чаще, оставлял блюдце с молоком, постепенно придвигая его всё ближе и ближе к сторожке.
– Приручил, пригрел, на свою голову, э-э-э, бесстыдница! Замолчи! Сил моих больше нет!
Кошка бежала за ним следом, извергая своё жёсткое требование: «Мя-у! Мя-у-У!»
Заложив телегу, лесник неохотно ударил лошадь вожжами по крупу, крикнул: «Но-о! Пошла, родимая!» – и… скрылся от кошки за поворотом пригорка.
Уже отъехав с полверсты, лесник остановил лошадь и прислушался. Тишина леса туманом окутала его седую бороду привычным белым цветом. И… вдруг в этой тиши чёрным цветом в бороде лесника ударил проблеск прядей тёмных волос. Одна, вторая, третья очередь. На лице перьями старость давала знать о себе, а в душе трелями молодость не сдавалась:
– Ишь, как орёт, мать природа! Чтоб создать одного подобного себе урода! Чтобы найти того, кто заквасит приплод! Мать твою в…! – старик выругался, сплюнул. Вспомнил свою городскую одинокую дочь. Сжал крепче в руках вожжи и поехал дальше…
Вернулся обратно домой он только к вечеру. Распряг лошадь и, спутав ей передние ноги, отпустил на луг. Взял с телеги сумку с продуктами и брыкающийся, голосящий, завязанный мешок, вошёл в избу. За ним в дом забежала кошка. Лесник огляделся. Поставил сумку с продуктами в угол, стал торопливо развязывать бечёвку мешка и… опрокинув его навзничь, выпустил на свободу в доме здорового серого кота со словами:
– На тебе, дочка, жениха заморского! – засмеялся своей неуклюжей, колючей шутке, почесал бороду и стал бросать по избе слова: – Кис, кис, киса! Матильда! Кис! Кис! Где ты? Матильда, киса!
Вдруг серый кот встрепенулся. Стал чесать свою длинную шерсть мощными лапами. Это он неожиданно увидел острые и горячие, чёрные, как угли, глаза сиамской кошки! Лесник подошёл к кошке. Взял её на руки, погладил и отпустил рядом с заморским гостем из мешка. Матильда зашипела и, изогнув спину дугой, врезала серому коту по морде лапой.
– Вот тебе раз! – удивился дед. – А орала так, что потолок ходуном ходил, что стёкла в избе дрожали. А теперь, когда твоё счастье рядом, бьёшь его по мордам?! Вот и пойми вас, баб?!
Старик взял кошку в руки и пошёл к лестнице на чердак. Приоткрыв люк чердака, дед забросил туда свою кошку. Опустился вниз. Подошёл к коту. Погладил его, потом поставил на лапы около блюдца с молоком и косточками. Дал поесть гостю и отправил на чердак вслед за кошкой…
Ночь была тихой. Ни единого звука. А под утро опять кошка стала сходить с ума.
Лесник проснулся от душераздирающего кошачьего воя.
– Да что ты будешь делать?! – взмолился дед, вставая с кровати. Он направился к лестнице на чердак. Проходя мимо окна, снова услышал кошачий вой. И этот концерт слышался с улицы, со двора.
«Неужели сбежали?» – подумал старик и, раскрыв штору окна, на улице во дворе увидел двух кошек. Вернее, котов, совсем другой масти. Один, бело-серый здоровый кот, стоял напротив другого гиганта, полосатого кота. Два зверя, столкнувшись лбами, мордами, напротив друг друга издавали животрепещущий вопль!
