Первое, что Катя почувствовала, – что-то неприятно кололо кожу щеки. Она подняла голову и стала вглядываться в источник раздражения – в покрытую росой молодую траву. Затем медленно перевела мутный взгляд на горевшие в лучах рассвета высокие ели, окружающие небольшую полянку с круглым озером в центре.
Опираясь на локоть, девочка села на траву. Заметив кровь на руках и до недавнего времени белоснежной футболке, как ни странно, спокойно встала и направилась к озеру, ведомая одной единственной мыслью – умыться. Присев на корточки, она опустила ладони в кристально чистую воду, и обжигающая прохлада, пронзив все тело, заставила её вздрогнуть.
Казалось, этот гордый и величавый водоем собрал под свое холодное крыло всех микроскопических обитателей окружающего леса. Над черно-алой гладью стайкой вились комары и мошки, скакали водомерки. Вокруг чаши озера зеленой каймой тянулась осока.
Вдруг в воздухе послышалось легкое хлопанье крыльев, и на воду спустилась маленькая пестрая птица и, совершенно не обращая внимания на человека на берегу, стала мокрым клювом чистить перышки.
Порой даже самые простые и неприметные вещи могут раз и навсегда изменить нашу судьбу. Кто знает, что бы произошло, если бы школьница не засмотрелась на копошащуюся в собственных крыльях птичку. Наверное, вернулась бы на пригорок, где валялась походная сумка, потом… Но случилось то, что было задумано судьбой.
По глади пошли круги. Они становились все больше и наконец достигли тела птицы. Та, испуганная, немедленно вспорхнула и скрылась в кустах. В центре кругов всплыла странная, черная кочка и стала быстро расти в высоту. Наблюдательница буквально приросла ногами к берегу, когда поняла, это – человеческая голова!
Над водой показалось смуглое, с налипшими на лоб черными прядями лицо, затем над поверхностью поднялись плечи в темно-серой рясе, пояс, ноги… Из воды легко, словно воды в озере вовсе нет, вышел мужчина, очень напоминающий католического священника из учебника истории. Перебирая в руках четки, он сделал ещё пару шагов – и абсолютно сухие полы одеяния шлейфом потянулись за ним.
–Excusez moi, comment se rendre à la cathédrale de La Rochelle?1 – священник вежливо обратился к девочке.
Последовала минута молчания. Катя хотела что-то ответить, но к горлу подкатил нервный спазм.
Заметив на себе полный ужаса взгляд, мужчина гордо улыбнулся, словно пытаясь сказать «Новенькая, да? Не волнуйся, это пройдет». Затем двинулся по тропинке в сторону леса.
Только длинные черные полы рясы скрылись среди высокой травы, девочка подскочила и бросилась в другую сторону. Мохнатые еловые ветки больно хлестали по лицу, сухие сучья валежника цеплялись за ноги, словно щупальца осьминога, и норовили сбить несчастную с ног. Чем дальше она бежала, тем темнее и гуще становился лес. Бледно-голубое утреннее небо пряталось за пушистыми вершинами сосен, молодых берез и старых елок. Вокруг плотными стенами сплетались тонкие нитевидные стволы дикой малины. Гигантские, в половину человеческого роста, папоротники, закрывали собой сухую землю и охраняли тропы от нежданных путников.
Катя неслась, не разбирая дороги, и, споткнувшись о коварно припрятанный папоротником камень, рухнула в темно-зеленую топь. Ладони немедленно увязли в холодном иле, а ноги по колено запутались в склизкой осоке. Девочка с силой освободила одну руку, ухватилась за ближайшую ветку, подтянулась. Веревочки осоки не выдержали напряжения и с хрустом разорвались, отпуская кроссовки.
Бежать, бежать! Неважно куда, главное – подальше от странного места! Перед глазами стоял образ вышедшего из воды священника. Такого просто не может быть! Не может быть! Не может!
