Глава 1
Чудное место?
Ключ легко повернулся в замочной скважине, дверь отворилась, и тёмный коридор озарился светом из комнаты. Перед агрономом Александром Ивановичем Пшеницыным – крепким пожилым человеком с густыми седыми волосами и седой, коротко стриженой бородой – снова предстал его рабочий кабинет, расположенный на втором этаже агрономической станции, который он покинул четырнадцать часов назад для перерыва на сон.
Кабинет был светлым, с белыми стенами, большими окнами и полукруглой застекленной крышей. Он напоминал планетарий. Из окон открывался чудесный вид на поля и луга сектора С.
Вид изнутри был не менее чудесен. Повсюду, вились, ветвились, кустились и радовали глаз яркие, пёстрые, с необычной формой листьев, изящно изогнутыми ветками, прекрасные обитатели экспериментальной оранжереи. Среди них, словно посреди джунглей, стоял рабочий стол и несколько шкафов.
– Здравствуйте, мои дорогие, здравствуйте, мои хорошие! – ласково поприветствовал Пшеницын своих зелёных соседей, деливших с ним рабочее пространство.
Александр Иванович разделся, пересек кабинет и поставил сумку на стол.
– Так, так, так… Посмотрим, что у нас тут происходит, – Пшеницын вооружился садовыми инструментами и пошёл между рядами цветочных горшков. Каждый его рабочий день начинался с обхода и осмотра растений, которых – на минуточку – было около сотни.
– А-а-а, fontis medicamentum! Имеет в своём составе лечебные вещества. Пока мы его ещё изучаем, но результаты уже обнадёживают…О-о-о! Amantis juvenis, ты моя красавица! Вот как, скажите на милость, как природа может создавать такие цвета? Нежно-голубой, переходящий через насыщенно-сиреневый в ярко-розовый с жёлтыми крапинками! Ох, листик завял – надо убрать!
Пшеницын чикнул ножницами и выкинул листочек в мусорное ведро.
– Вот так-то лучше! А здесь что мы имеем? Mole herba. Ну, как ты, дорогой? Выглядишь вяленько! Давай-ка почву пощупаем.
Александр Иванович сунул палец в землю, сухую, как песок пустыни.
– Ай-яй-яй, я только вчера тебя полил! Ух, водохлёб!
Пшеницын взял лейку, залил красно-зелёную хербу водой и двинулся дальше. Где-то часов до двенадцати он возился с растениями: прищипывал побеги, рыхлил земельку, опрыскивал кусты. Затем, как ни странно, по расписанию наступило время обеденного сна, потому что по окончанию обхода Александр Иванович обычно уставал так, будто целое поле вскопал в одну лопату.
Он быстро пообедал, лёг в специально отведённой для отдыха каморке и на два часа провалился в болезненный сон. Бодрости он не вернул, но хотя бы дал силы дотянуть до конца рабочего дня.
После обеда Пшеницын принялся за опыты. Ещё вчера его научный интерес был обращен к fontis medicamentum, но сегодня красавица amantis juvenis учудила номер и пустила несколько почек, приковав тем самым всё внимание.
– Хм, интересно, интересно, – Александр Иванович сначала долго рассматривал их в лупу, потом сорвал одну почку, препарировал и стал разглядывать в микроскоп. – Занятно, очень занятно. Нет, пока трудно назвать её цветком. Подождём, пока почки распустятся.
В половине четвёртого в кабинет ввалилась ремонтная бригада протягивать водопровод. Пшеницыну пришлось свернуть работу и стать в сторонке. Минут десять он с недовольством, но полным пониманием ситуации наблюдал, как медленно и нехотя двигаются сантехники и как валятся у них из рук заглушки и газовые ключи. Одному их низ даже стала дурно – пришлось открыть окно.
В шестнадцать сорок пять зазвонил телефон. Пшеницына попросили выйти на улицу. Александр Иванович накинул пальто и выскочил на свежий воздух.
Стоял один из тех мартовских дней, когда светило пригревает по-летнему сильно, но толстый снежный покров ещё не начал утончаться и, попеременно оттаивая днём и замерзая ночью, лежит на земле рыхлой льдистой массой и ослепительно блестит на свету.
