– Наташа? Каким ветром?
Я замираю на пороге и во все глаза смотрю на старую знакомую. Сколько мы не виделись? Лет пять? А может, больше. Разругались в пух и прах и расстались врагами. Так что видеть ее сейчас на пороге своей квартиры мне, мягко говоря, неприятно.
– Привет…
Она теряется, не меньше, чем я. И будто хочет что-то сказать. Не решается.
– Я тебе письмо принесла, – наконец сообщает она, нервно поправляя воротник старой куртки. – Обещала передать лично в руки.
– Письмо? – удивляюсь я еще больше. Ну что за бред? Какое письмо в двадцать первом веке?! Это что, глупый розыгрыш?
– От Витки Барановой.
Имя бывшей подруги вызывает дрожь. Ничего не хочу знать о той, которая разрушила мою жизнь и втоптала ее в грязь изящными каблуками. Чувствую себя так, словно мне надавали пощечин.
– Мне это неинтересно, – цежу сквозь зубы, бесцеремонно закрывая дверь перед носом Наташки. Но та успевает просунуть сапог в проем и воскликнуть:
– Она умерла.
Я впадаю в ступор. Медленно открываю дверь и смотрю на незваную гостью. Пусть Вита и предала меня, но смерти ей я, конечно, не желаю. Поэтому эта новость выбивает из колеи.
– Она написала письмо, когда лежала в больнице… И просила отыскать тебя где угодно, но передать его лично, – торопливо добавляет Наташка. – Я выполнила обещание. Читать или не читать – дело твое. Мне кажется, хотя бы из уважения к тем годам, когда вы дружили, стоит хотя бы заглянуть. Она не стала бы писать тебе просто так. Поверь, есть причина.
Она выделяет последнее слово и вкладывает конверт без адреса мне в ладонь. Я беспомощно стискиваю лист.
– Если надумаешь, приезжай по старому адресу.
– А как же… – Мне не хватает сил произнести его имя.
Но Наташа понимает, о ком я.
– Они давно развелись.
Я теряю дар речи и провожаю старую знакомую растерянным взглядом. Слышу, как она спускается по ступенькам, как затихают ее шаги. А сама не могу сдвинуться с места.
Вита умерла.
В последние дни своей жизни она почему-то думала обо мне. Просила разыскать во что бы то ни стало. Шесть лет спустя. Почему? Наверное, ответ на этот вопрос – в письме.
Я завороженно смотрю на конверт. Вздыхаю, закрываю дверь и плетусь на кухню. Ставлю чайник, сажусь на стул. Потом вскакиваю, вспоминая, что забыла зажечь огонь. Все мысли там, в прошлом.
Вспоминаю, как смеялись с Витой и рассказывали друг дружке секреты, как сидели за одной партой и обсуждали мальчишек. Первая любовь, первое разочарование, все беды и радости мы всегда делили вместе.
А потом Роберт… Он ворвался в мою жизнь, как комета и также быстро исчез, оставив на сердце глубокие рубцы. А Вита посыпала их солью, когда заявила, что выходит за него замуж.
Я помню тот последний разговор даже спустя столько лет. До мельчайших деталей. Каждую острую фразу, брошенную в ярости. Каждый взгляд, выворачивающий душу. Каждый жест, подчеркивающий эмоции…
В голове на миг звучит голос подруги:
– Я не считаю, что предала тебя. Роберт сам меня выбрал!
Я зажмуриваю глаза и трясу головой, прогоняя злой мираж. Скорее всего, в письме Вита просит прощения. Просто захотела облегчить душу перед кончиной, вот и излила на бумагу свои мысли и переживания.
Мне не хочется ковырять старые раны. Лучше порву письмо и представлю, что его не было. Хм. А потом что? Буду грызть и корить себя за несдержанность?
Шумно вздыхаю. Похоже, все-таки придется прочесть. В конце концов, выбросить письмо я всегда успею.
Я решаюсь и все-таки вскрываю конверт. Разворачиваю сложенный вдвое лист с громко бьющимся сердцем.
«Анечка, милая, прости! Я знаю, что виновата перед тобой. Отбила Роберта, зная, как сильно ты его любила. Растоптала тебя, разрушила все, что у нас было. Не знаю, что на меня тогда нашло… Наверное, тоже влюбилась и потеряла голову.
