– И-и-и… правая ножка пошла вверх! Р-р-раз! Мах!.. И плавненько присели! – бледным кузнечиком прыгал перед ядреной девицей дохленький хореограф. – Любовь Викторовна! Красиво присели, а не раскорячились! Девочки, девочки! Работаем! Головку набочок, спинку держим, ножки в третьей позиции, не забываем! И-и-и-и… левая ножка… Любовь Викторовна, втянули бедра! Бедра втяните в себя!
– Я не могу, – пропыхтела пышная Любочка. – Я уже туда втянула живот, грудь и ягодицы, как вы просили…
– Я просил! О боже!.. Девочки! Делаем махи! И-и-и… Любовь Викторовна, к вам это не относится, не надо махов! Я говорю – не надо! Пропустите это упражнение, вы все равно только Аллочку своими ногами сносите!.. И – мах! Любовь Викторовна! А вы как присели, так и не поднимайтесь пока…
– Вот гад, ну достал… – злобно сверкала глазищами Любаша и упрямо пыталась взмахнуть многопудовой ножкой «легко», потому что сидеть в третьей позиции ей и вовсе не удавалось. – Ир, ты заметила, как он меня домогается? И на что рассчитывает, косиножка?!
– Любовь Викторовна! Ну уже не дрыгайте вы своими ногами! – выходил из себя нервный преподаватель бальных танцев. – Вы ж мне всех танцовщиц переломаете!
Люба на визгливого хореографа попросту внимания не обращала – она заплатила за месяц вперед и теперь на всех правах могла постигать азы танцевального искусства. Тем более что и балериной никакой она не собиралась делаться, а просто они с сестрой Ирой решили сбросить несколько килограммов лишней красоты, отточить плавность движений и вусмерть поразить всех здешних мужчин бальными плясками. Пока поражать было некого, но любимые мужчины должны были появиться буквально каждую минуту, со дня на день, а потому надо было спешить оттачивать совершенство.
– Любовь Викторовна! Ну хватит уже ногой об пол колотить! – подскочил к сестрам учитель танцев. – Мы уже отрабатываем наклоны!.. Девочки! Ручка пошла перед собой, крыло лебедя, девочки! ножка впереди на носочке… и наклоняемся назад, личики повернули в мою сторону. Сильнее прогибаемся в талии, сильнее… и-и-и… Любовь Викторовна, вы можете не делать, только смотрите, а то в прошлый раз вы завалились, а позади вас Аллочка…
Любочка дернула носом, набычилась и закинула голову назад – по ее пониманию, в талии она уже прогнулась. Рука Любочки с растопыренной пятерней скрючилась над животом, а нога все так же продолжала долбить пол.
– Гос-споди… Любовь Викторовна, ну зачем вам бальные танцы? – простонал несчастный хореограф. – Ну почему не бокс?
– Так если б я с вами на бокс пошла, вы бы первый не выдержали… – здраво рассудила Люба. – Померли б.
– О боже… – закатил глаза тощенький танцор и захлопал в ладоши: – Девочки! Девочки! Не расслабляемся!.. Ирина Викторовна! А вы сегодня отчего-то вовсе не работаете… я хотел сказать – и хорошо! И правильно, и не работайте! Мне одной вашей сестрицы за глаза…
Эдакое замечание пребольно ранило старшенькую из сестер, вышеупомянутую Любочку. Она ткнула Иру под ребра и затараторила:
– Ты что это у станка окаменела? Спишь, как конь в яслях! За такие-то деньги и дома могла всхрапнуть! Марьванна не за простой платила! – И тут же взяла руководство танцами на себя: – Давай мах ножкой влево – тынц! Да сильнее ногой-то дрыгай! Выше задирай! Не бойся, за все заплачено, и-и-и – тынц, тынц! Я ведь не посмотрю, что ты родня, Марьванне расскажу, она тебя посадит на свекольный салат!
Если бы эта Марьванна слышала, как ее называют Любочка с Ирой, она бы скончалась от сердечного приступа. Сама себя она величала Марианной Венедиктовной и даже являлась таковой по паспорту. Была весьма элегантна, дома носила туфли на каблуках, а чашку держала исключительно двумя пальцами. К тому же по вечерам она изрядно выматывала сестер игрой на фортепиано.
