Автор предлагает читателю повествование об эмигрантском житье-бытье. Герои – бывшие россияне. Покинули Советский Союз незадолго до его распада, в конце восьмидесятых годов двадцатого века. А предстают перед нами в самом начале двадцать первого. Далеко-далеко от России. Гдеу нихтеперь Дом. И образно и буквально. Свой Дом Далеко От Дома.
Дом в прямом смысле населен как коренными, так и новыми гражданами страны. Быт у всех новоприбывших почти одинаковый. В похожих квартирах похожие предметы, доставленные из Союза, соседствуют с приобретёнными уже здесь вещами. Книг – уйма. На русском. И речь звучит только русская. И телевидение привычное. Как будто бы и не уезжали!
Только вот по-разному решаются у них однотипные проблемы, порождённые сложностью вживания в необычную для них среду.
А каждую семью настигают ещё и личные неурядицы, подчас более напряжённые и острые, чем трудности, связанные с добыванием средств к существованию. Почти все они становятся участниками драматических перипетий, вызванных раскрытием застарелых тайн, которые они притащили с собой и которые оказались для них грузом более тяжёлым, чем с неимоверным трудом отправленный багаж.
В книге звучат голоса самых разных персонажей, в которых воплощены черты времени. Времени, когда эти люди покидали родину, и времени начала их существования в эмиграции. Конкретное, разрозненное включается в систему, выстраивается в целостную картину, так что действующие лица в своём единстве и в своей несхожести составляют срез определённого слоя общества на этапе конца двадцатого – начала двадцать первого века.
Поездка у них прошла нормально. Самолёты взлетели и приземлились без проблем. Не приключилось ничего непредвиденного – не оказалось террористов на борту, багаж не пропал, здоровье не подвело, так что и не понадобилось пользоваться оформленной ими страховкой. И, как это и бывает в случае благополучного исхода, подаренное везение было воспринято ими как должное.
Майя, Эдуард и их дочь Ольга прибыли из России, где побывали впервые за более чем десять лет после того, как её покинули. Покинули – незадолго до распада Советского Союза, в самом начале девяностых годов двадцатого века, а вот наведались – на заре века двадцать первого.
Сегодня они возвратились в Свой Дом Далеко От Дома, как обобщённо охарактеризовали их нынешнюю страну проживания и их теперешнее трёхкомнатное жилище родители Майи, к которым они и ездили.
Эдуард, или Эдик, как звали его близкие, отворил дверь квартиры и пропустил вперёд жену и дочь. Все трое молча постояли в прихожей, осмотрелись, прошли в гостиную и устало присели кто куда.
– Ну, вот и дома! – выдохнул Эдуард. – Хотя Питер – и родина, а дом уже здесь. Далеко-далеко от России.
– А обо мне и говорить нечего. Вросла корнями, – поднялась, посмотрелась в зеркало, прошла в свою комнату и затворила дверь Ольга.
Внезапно она появилась снова, явно чем-то встревоженная, и стала торопливо собираться.
– Оленька, что с тобой? – перепугалась мать.
– У Мара умер отец, – не могла сдержать слёз дочь. – Его уже похоронили. Я же, когда звонила ему из России, поняла, что что-то неладно. Но он отрицал. Не хотел омрачать мне поездку.
Мар был парнем Ольги, с которым она встречалась в последнее время. Майя и Эдуард его никогда не видели, а дочь на вопросы родителей об ухажёре отвечала скупо. Когда они поинтересовались, что это за имя такое – Мар, Ольга мимикой изобразила недоумение непонятливостью отца и матери и со спокойной категоричностью произнесла: «Мар! Такое у него имя!» Мол, что же тут неясного! Но, желая как-то сгладить возникшее напряжение, лаконично сообщила, что у них всё серьёзно, что он несколько старше неё и что тоже учится в университете, но не на медицинском, как она, факультете, а на мехмате. На предложение родителей пригласить его домой Ольга ответила отказом и сказала, что достаточно того, что он нравится ей. И, помолчав, добавила, что он и им понравился бы – высокий, красивый, талантливый и из хорошей интеллигентной семьи. Дескать, волноваться не стоит. Майя и Эдуард всё это проглотили и больше дочери не докучали, хотя, конечно же, туманность происходящего рождала в них беспокойство.
