– Давай, милая, постарайся ещё немного, – ласковый голос повитухи едва доносился до обессилевшей от болезненных потуг роженицы, что уже больше суток пыталась дать этому миру новое дитя.
Маяна, уставшая и измученная последними часами своей жизни отчаянно сделала решительный рывок, со слезами радости и облегчения, услышав долгожданный пронзительный крик новорождённого малыша.
– Прародительница света даровала тебе прекрасную дочь, Маяна, – радостно возвестила Иллария, обмывая и пеленая в приготовленную заранее ткань здоровенькую девочку, после чего, передала громко кричащий кулек счастливой матери.
– Моя красавица, – заворковала молодая оборотница, отчаянно желая, чтобы ее муж Мирон поскорее вернулся с дозора. Она не ожидала, что роды начнутся именно в его вахту, но их непоседа решила появиться на божий свет чуть раньше положенного срока.
– Представление малышки клану будет ровно через три дня, – обмыв и сменив простыни под новоиспечённой мамочкой, сказала Илария, – а пока отдыхай и набирайся сил, я пришлю к тебе Аду, она поможет по хозяйству, пока не вернется Мирон.
Благодарно кивнув знахарке клана, Маяна с умилением смотрела на то, с каким усердием и жадностью присосалась к её груди дочка.
И в этот момент безграничного счастья и умиротворения, молодая оборотница еще не знала, какую страшную весть ей принесут уже на следующий день.
– Альфа? Извините, я сейчас приведу себя в порядок, – услышав мужскую поступь за дверью, женщина в предвкушение ждала появления Мирона, но безмерно удивилась вошедшему в их дом Касьяну. И теперь попыталась быстро встать и поприветствовать своего вожака.
– Нет, Маяна, лежи, – остановил ее мужчина хмурым взглядом, – вчера ты подарила радость всему клану, побереги свои силы.
– Владыка, представление дочери будет только через два дня, что случилось? – с тревогой в голосе спросила оборотница, предчувствуя беду. – Мирон?
То, с какой силой сжал челюсти альфа, лишь подтвердило ее догадку.
– Прости, Маяна, за эту страшную новость, слишком поздно пришла подмога, – резко выдохнул Касьян, с сожалением смотря на черноволосую оборотницу, – на границе клана произошла бойня с одичавшими, Мирон, храбро сражаясь с превосходившим его числом тварей, погиб в бою.
Вцепившись обеими руками с острыми когтями в покрывало, Маяна изо всех сил сдерживала отчаянный крик всепоглощающей утраты. Широко, раскрыв, свои карие глаза она беззвучно плакала, боясь напугать дочь. А та, будто, поняв, все те страшные слова, что произнес их альфа, скуксилась и громко заплакала.
– Прости, маленькая, не уберег я его, – хриплым от голоса боли, тихо произнес Касьян, вынимая из резной люльки плачущего ребенка, – я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы эта утрата не была напрасной.
Раскрыв свои ярко-синие, как и у ее отца глаза, малышка заглянула ими в самую душу волка, причиняя еще большую боль от потери лучшего друга.
– Как же так, – всхлипнула оборотница, остекленевшим взглядом смотря в пустоту сквозь пространство и время, – не увидел, не назвал, не обнял…
– Крепись, Маяна, ты сильная, ты справишься, – твердо произнёс вожак, передавая матери ее дитя. – Я и клан ваша опора до конца жизни, воспитаем, обучим, сбережем.
– Как Мирона сберегли? – машинально прижав к себе дочь, женщина впервые, так посмотрела на Касьяна, что даже его внутренний зверь поморщился от силы этого взгляда.
Но волк понимал, что заслужил ее злость и гнев.
– Я решу эту проблему, даю слово, – рыкнул Касьян, стараясь унять собственную ярость разъедающую нутро.
– Мужа мне это уже не вернет, – в бессилии отворачиваясь от альфы, Маяна отчаянно желала остаться наедине с дочерью.
– Прости, – еще раз произнес Касьян, после чего, бесшумно притворив дверь комнаты, вышел.
