Я думаю, большинство людей верят в
Бога на всякий случай.
Эта ночь была особенно темной.
Нет, дело не в освещении - полная
луна сияла ярко, освещая холодную осеннюю ночь. Просто было что-то
во влажном воздухе, в тишине этой безветренной ночи, что заставляло
покрываться мурашками и стынуть в жилах кровь.
Конечно, все это могло просто
казаться высокому мужчине в сером балахоне. Возможно, он просто
накладывал на эту ночь отпечаток своего мироощущения. Ведь
сегодняшний день стал роковым для него. Тем, что перевернул его
жизнь с ног на голову и прочертил определенный рубеж. Некую черту
невозврата, после которой нельзя было жить так, как он жил
раньше.
То, что произошло сегодня, даже
описать невозможно словами. По крайней мере, он просто не мог этого
сделать. Слишком больно, слишком несправедливо. И, что сильнее
всего ранило, исправить уже ничего было нельзя. Их больше нет. Его
лучшие друзья сегодня погибли.
На минуту он замер, завернув за угол
очередного невзрачного серого дома. Облокотился, прислонив к
холодной шершавой стене затылок и попытался осознать все, что
произошло за последний час.
Словно почувствовав перемену, в
руках мужчины заворочался маленький серый сверток и из недр
одеяльца выскользнула крохотная детская ладошка. Недовольно
прохрюкав, это маленькое создание розовыми пальчиками заворошила
одеяло, пока не показалось её нахмуренное круглое личико с темными,
практически черными глазами. Мужчина замер от вида прелестной
малютки с глазами отца и пепельно-белыми завитками волос матери. В
мире, разделенном между светлыми и темными магами этому ребенку не
выжить. Ей не спрятаться, поскольку она единственная в мире: дочь
светлого и темного мага. Младенец, само существование которого
запрещено законом. Да она вообще не должна была родиться, если
верить древним преданиям о невозможности соития белой и черной
магии. Её рождение стало настоящим подарком судьбы и, одновременно
с этим, причиной гибели её родителей.
Малышка, словно услышав мысли
мужчины, захныкала.
Он крепче прижал к себе малютку,
неумело укачивая в грубых, не предназначенных для ласк руках.
- Тише, тише светлый ангел, -
прошептал он прозвище, каким называла дочку Лорина. – Скоро ты
будешь в безопасности.
Понимая, что медлить нельзя, он
оглянулся за угол, пытаясь понять, как далеко гвардейцы Императора.
Идущие по его следу, словно ищейки, она нагоняли его быстрее, чем
он надеялся.
- Нужно лишь успеть добраться до
портала, - словно мантру, прошептал он. – Нам нужно всего лишь
добраться.
Туже завернув ребенка, он крепко
перехватил вертлявое тельце и рванул по переулку вдоль серых стен.
Ему осталось преодолеть несколько улиц и выбраться к северному
выходу из города. Он понимал, что у Северных врат его будут ждать,
но был готов прорываться с боем. Свернув с последней улицы, перед
ним раскинулась цепь башен и высокой стены каменного забора. На
ходу поудобнее перехватив ребенка, он вытащил из ножен неровный
длинный кинжал и наложив на себя отводящий взор полог, ринулся к
высоким деревянным створкам ворот. Натренированное тело знало, что
делало и, уже через минуту, перед входом оказалась дюжина мертвых
гвардейцев, а следом замертво упал и прячущийся за кладкой маг, в
которого полетел этот самый кинжал через всю площадку. Ему пришлось
оставить родовой кинжал в теле мага, поскольку времени уже
категорически не оставалось. Скрывшись за воротами, он ринулся
прямо к уходящей вправо тропе, выложенной разноцветным камнем.
Смешно, ведь еще год назад он ехал по этой тропе на коне считая,
что это начало белой полосы в его жизни. Как же жестоко шутит
судьба порой.
Миновав густой пролесок, мужчина
выбежал на поляну перед вратами и завороженно замер. Сколько бы он
не глядел на этот священный портал, созданный вихрем темной и
светлой магии, соединившихся, но не слившихся воедино, вид просто
не мог оставить его равнодушным. Понимая, что медлить нельзя,
мужчина подошел к самому порталу и упал на колени, протягивая перед
собой завернутого в одеяльце ребенка.
